Башни полуночи

Гавин сидел на скамье в саду кэймлинского дворца. С тех пор, как он прогнал посланца Эгвейн, прошло уже несколько часов. В небе висела распухшая, растущая луна. К нему несколько раз подходили слуги, справиться, не нужно ли ему чего. Похоже, они о нём беспокоились.

А он просто хотел посмотреть на небо. Это не удавалось сделать уже несколько недель. Было прохладно, но он не стал надевать кафтан, висевший на спинке скамьи. Хорошо просто посидеть на открытом воздухе, потому что под небом, полностью скрытым тучами, дышится как-то иначе.

С последними лучами уходящего дня, когда стих его шум, выглядывая, словно нерешительные дети, стали разгораться звёзды. Гавин был рад их вновь увидеть. Наконец-то он мог дышать полной грудью.

Илэйн права. Основная причина его ненависти к ал'Тору – разочарование. Возможно – зависть. Ал'Тор играет почти ту роль, которую Гавин избрал бы для себя. Править странами, возглавлять армии. Взгляните на их жизни! Кто тут разберёт: кто из них принц, а кто – пастух?

Возможно, Гавин противился требованиям Эгвейн оттого, что хотел предводить, быть тем, кто совершает героические поступки. Если он станет её Стражем, ему придётся уступить и помогать ей менять мир. Большая честь охранять жизнь великого человека. Огромная честь. В чём смысл великих поступков? Слава, которую они приносят, или изменение чьей-то жизни в лучшую сторону?

Уступить. Он восхищался людьми вроде Слита за подобное самоотречение, но никогда их не понимал. До конца – никогда. «Я не могу ей позволить пойти на это в одиночку, – подумал он. – Я должен помочь. Не выходя из отбрасываемой ею тени».

Потому что он её любит. А ещё потому, что так будет лучше. Если два барда играют одновременно, но разные мелодии, то выйдет только шум. Но если один из них уступит, чтобы позволить воцариться гармонии другой мелодии, тогда родится такая красота, которую невозможно ни одному из них создать в одиночку.

И тут, именно в этот момент, Гавин понял. Он поднялся на ноги. Он не может явиться к Эгвейн как принц. Нужно идти к ней как Страж. За ней следует присмотреть, служить ей. Следить, чтобы исполнялись её желания.

Пора возвращаться.

Натягивая на ходу кафтан, он направился по ведущей к дворцу дорожке. Ночные серенады всевозможных живших в пруду лягушек прерывались всплесками, когда он проходил мимо. Путь до покоев его сестры был недолог. Она ещё не должна была лечь, в последнее время у неё были проблемы со сном. В прошедшие несколько дней они часто подолгу засиживались за чашкой чая и с удовольствием болтали перед тем, как отправиться спать. Однако в этот раз у её дверей Гавина остановила Бергитте.

Женщина смерила его взглядом. Верно, её совсем не радовала необходимость исполнять вместо него роль Капитан-Генерала. Теперь ему это было ясно. Поэтому, подходя к ней, он чувствовал некоторую неловкость. Женщина подняла навстречу руку.

– Не сегодня, принцёныш.

– Я отправляюсь в Белую Башню, – объяснил Гавин. – Хотел попрощаться.

Он приблизился на шаг, но Бергитте упёрлась рукой в его грудь, мягко отталкивая Гавина обратно.

– Можешь отправиться утром.

Он едва не потянулся за мечом, но сдержался. Свет! А ведь было время, когда он не реагировал на любое препятствие подобным образом. Он действительно поглупел.

– Спроси, не примет ли она меня, – вежливо попросил он. – Пожалуйста.

– У меня приказ, – ответила Бергитте. – Кроме того, она не сможет ответить. Она спит.

– Уверен, она была бы не прочь, чтобы её разбудили.

– Это другого рода сон, – пояснила Бергитте. Она вздохнула. – Там что-то связано с айзседайскими делами. Отправляйся спать. Утром твоя сестра, скорее всего, передаст тебе привет от Эгвейн.

Гавин нахмурился. Как это воз...

«Сны, – догадался он. – Так вот, что имели в виду Айз Седай, упоминавшие, что Эгвейн учит их ходить по снам».

– Значит, Эгвейн тоже спит?

Бергитте смерила его взглядом.

– Проклятый пепел, я и так уже достаточно проболталась. Марш к себе.

Гавин удалился, но вовсе не к себе. «Он будет дожидаться, пока не отыщет слабость, – думал он, припоминая слова сул'дам. – И когда он нанесёт удар, после него останется такое разорение, что вы удивитесь, что всё это устроил один человек...»

Слабость.

От покоев сестры он бегом помчался через дворец к оборудованной по приказу Илэйн площадке для Перемещений. К счастью, одна из дежурных женщин Родни – полусонная, но готовая отправить срочного гонца – оказалась на месте. Гавин её не знал, зато тёмноволосая женщина, по всей видимости, узнала его.

Она зевнула и открыла по его просьбе Врата. Он промчался сквозь них и оказался на площадке для Перемещений в Белой Башне. Врата за спиной моментально исчезли. Гавин вздрогнул и, обернувшись, выругался от души. Они едва его не прихлопнули! Чего ради женщина из Родни закрыла их так быстро, с угрозой для его жизни? Ещё чуть-чуть – и он остался бы без пятки, а может, и того хуже.

Но времени нет. Он повернулся и бросился бежать.

* * *