Башни человеческих душ (СИ)

– Прекратите истерику, сержант! – Снова набросился он. – Где ваша смелость? Значит, как вырезать целую деревню, так мы можем, а как отвечать за свои поступки, то сразу корчим из себя жертву. Меня этими штучками не проведешь, я заставлю вас говорить правду.

Но сержант не поднялся, а напротив, затих и стал издавать какие-то кряхтящие звуки. И тут произошло совершенно неожиданное событие, которое уж точно никто не ожидал. Радист, вскочил со стула и воскликнул голосом, полным паники:

– Во имя милосердия, помогите ему, он сейчас себя задушит! Я все расскажу! Богом клянусь, расскажу! Он здесь совершенно не виноват, никто не виноват! Помогите ему, что же вы сидите!

Первым на выручку бросил Август, потом на крики профессора забежали санитары и наконец, сам доктор, вооружившись шприцом, подбежал к сержанту. Втроем им удалось оторвать его руки от шеи, но тот брыкался изо всех сил, что-то выкрикивая о том, что за ним пришли и ему все равно не жить. Профессор трясущимися руками ввел сильнодействующее снотворное, после чего его пациент затих. На шеи сержанта остались красные следы от рук, лицо было испачкано слезами и слюной. Доктор сразу распорядился отвести его в палату и вести постоянное наблюдение. Готфрид и Вильгельм взяли сержанта подмышки и вынесли из кабинета обмякшее тело.

За всем эти дрожа, как осиновый лист, наблюдал радист, который оказался и не таким уж и молчуном, каким его считали. Совершенно неожиданно профессор вспомнил сон с полковником Винзелем, в котором тот его предупреждал, что один из пациентов выдает себя совсем ни за того, кем кажется на первый взгляд. От всего произошедшего у доктора начались трястись руки, а сердце и вовсе было готово вылететь из груди. Не лучше чувствовал себя и Август, вытирая мокрые руки о халат. Он интуитивно подозревал, что это разоблачение ничем хорошим не кончиться, но порадовался, что его прогноз сбылся лишь отчасти. Когда все немного успокоились и приняли по нескольку таблеток валерианы, доктор смог продолжить свой допрос.

Радист выглядел спокойным, но руки у него по-прежнему тряслись, а правое веко периодически дергалось. Профессор и Август смотрели на него с нескрываемым удивлением и нетерпением. Ловя на себе их взгляды, пациент понял, что придется рассказать им все, иначе на кону окажется его собственная жизнь. Отпив из стакана воды, которую ему подал Август, он начал:

– Меня зовут Ансельм, Ансельм Кёлер. Я был радистом восьмой роты отделенного пехотного батальона специального назначения Первой гвардии его Величества императора Ринийской империи. Не знаю, с чего начать, но будет лучше, если расскажу все по порядку, чтобы у вас не возникло сомнений в правдивости моего рассказа. – Он бросил косой взгляд на фотографии, которые по-прежнему были разложены на столе, после чего сказал: – Не могли бы вы их убрать? Не могу видеть подобные вещи. – Профессор кивнул и спрятал снимки в бумажный пакет. – Итак, все началось два года назад, когда наша страна развязала эту бессмысленную и никому не нужную войну…

Глава 13.

1

С самого начала этой истории Ансельм Кёлер знал, что просто так он не отделается, и когда-то все же придется рассказать правду. По натуре он был человеком трусливым, всегда предпочитавшим откладывать принятие важных решений на потом, а когда назначенный час наступал, то старался выпутаться из ситуации чужими руками. Его трусость и непомерная застенчивость проявлялась абсолютно во всем: он боялся купить товар, которого раньше не пробовал, боялся заговорить первым и никогда первым не протягивал руки, боялся в одиночку возвращаться ночью домой, и до жути опасался женщин, домашних животных и зубных врачей. Рос он подростком весьма странным, тяжело сходился со сверстниками и часто становился объектом жестоких насмешек, которые переносил особенно тяжело, однако обладал незаурядным умом, позволявшим ему добиваться успехов в учебе. Он вырос в грязном и пропахшем рыбой портовом городе Альбен на западном побережье Изумрудного моря. Его отец трудился по десять часов на консервном заводе, а мать преподавала в начальных классах. Достаток семьи был гораздо ниже среднего, из-за чего Кёлеры всегда испытывали нужду. Ансельм часто недоедал и порой замечал, как мать отказывается от еды, чтобы дать ему добавки. Эта плохо прикрытая бедность очень огорчала Ансельма, но выбор у него был не велик. В то время в Альбене можно было стать либо рабочим на рыбном заводе, либо записаться на флот. Однако ни одна из таких перспектив его не привлекала. Он стремился выбиться в люди, стать достойным и уважаемым человеком, но самое главное – хотел вытащить своих родителей из этой ужасной пропасти, которая каждый день все больше отражалась на их лицах, полных отчаяния и безнадежности.