Башни человеческих душ (СИ)

Август поздоровался с мистером Джеромом, аптекарем, мистером Гессе, кузнецом, и долго общался с пухлолицым пекарем Люмьером, который остановил молодого доктора и поинтересовался, куда это он запропастился в последние время. Он как раз подходил к дому профессора по улице Шахтеров, как сзади раздался гудок автомобиля, заставивший его едва не подпрыгнуть на месте. Август обернулся и увидел улыбающееся лицо доктора Фитцроя, который приветственно помахал ему рукой и указал на крыльцо своего дома. Август кивнул и быстрой походкой направился к домику, пока профессор парковал машину в гараже. Он тут же приметил скульптуру плетеного человека, которая все также продолжала стоять на противоположной стороне улицы, и мысленно поморщился от этой весьма жуткой скульптуры. Тем временем профессор чуть ли ни вприпрыжку подбежал к нему и крепко обнял, похлопав по плечу. Вместе они прошли в гостиную, где доктор усадил Августа на диван, а сам отправился ставить чай. Когда у каждого в руке оказалось по чашке горячего напитка, начался такой важный и такой долгожданный разговор. Август говорил медленно и вдумчиво, стараясь не упустить не единой детали. Профессора искренне поразила больница доктора Пауля и помощь Катерины и Джейкоба, и просто шокировала новость о трупах в болоте, но еще больше – сведенья об Отто Ланге. Тут в свою очередь он рассказал кое-что интересное и для Августа. Они оба внимательно изучали сделанные им фотоснимки, но особенно пристально – фотокарточку Ланге. Август не забыл упоминать, что видел Ланге в пабе «Уголек». Однако профессора больше поразило то, что Август отправился в такое отвратительное заведение, чем сам факт присутствия в нем этого псевдо инспектора. После почти трех часов оживленной беседы они разложили на столе все материалы, которые им удалось собрать и принялись думать, что делать дальше. Августу это чем-то напомнило ту ночь, когда они сидели в кабинете у Катерины и рассуждали, как лучше сообщить о трупах властям. Но здесь, в Брюкеле, у них не было своего «Джейкоба».

– Я считаю, что Отто Ланге играет в этой истории не последнюю роль, – заключил Август и отхлебнул крепкий черный кофе, который заварил профессор в преддверии «долгой ночи». Время пить чай уже прошло. – Он либо был одним из тех, кто участвовал в расстреле деревни, либо был командиром их роты, что более вероятно.

Профессор кивнул, сказав:

– Поддерживаю. На рядового солдата он был не сильно похож. Наверняка наведался к нам под чужой личиной, чтобы выведать, что нам известно. Думаю, что он также боится, что правда рано или поздно всплывет на поверхность, как труп из болота. Однако встает другой вопрос: как ему удалось нас отыскать, и где он раздобыл бланки Ассоциации, пусть и устаревшие?

– Может быть, он работал военным психиатром, прежде чем стал боевым командиром? – предположил Август. – Тогда это многое бы объясняло.

– Не думаю. Много ли ты видел таких вот переквалифицировавшихся психиатров? Сменить стетоскоп на боевую винтовку – отнюдь не просто. Для этого нужно иметь годы тренировок и службы. Но то, что он как-то связан с психиатрией – неоспоримый факт. На тех болотах случилось нечто более странное, чем еще один акт геноцида. Не думаю, что наши пациенты, были виновны во всем этом. Скорее всего, они стали заложниками обстоятельств или жертвами какого-то чудовищного эксперимента.

– Но что могло с ними произойти, тем более что это повлияло на сознание ни одного человека, а целой роты солдат. Какое-то массовое помешательство.

Профессор покачал головой, раздумывая над всеми фактами, и чем больше он узнавал, тем сильнее становилось чувство, что эта история окажется намного страшней, чем они предполагают.

– Думаю, что это нам как раз и предстоит выяснить. Единственные живые свидетели случившего – те ребята, которые сидят у нас в «Двух башнях». Думаю, что пора перестать играть с ними в игры и наконец-то как можно резче выдать им все существующие факты, в том числе подсунуть под нос твои снимки и фото этого проходимца Ланге. Думаю, что память в этот момент у них оживиться, как никогда и наконец-то они перестанут морочить нам голову своими выдумками.

– Вы думаете, они притворяются? Но ведь некоторые симптомы достаточно сложно подделать.

– А ты думаешь, что перерезать целую деревню, проходит бесследно для психического состояния человека? Нужно быть либо психопатом, либо отморозком, чтобы продолжать спокойно жить после такого. Вот теперь мы разгадали загадку их посттравматического синдрома. Он был вызван не войной или боевыми действиями, а актом массовой резни мирных жителей. Я даже не представляю, кем можно быть, чтобы согласиться на такое.

– Но не будет ли для их психики эта информация подобно холодному душу? Это может спровоцировать сильный рецидив, который может привести к смерти. Вспомните поговорку: «словом можно убить». Стоит ли их «убивать» на этой стадии течения болезни или все же выждать время?