Барсук

— Но вы не понимаете, что так еще хуже? — спросил Кристоффер, наклонившись и уперевшись костяшками в стол. Он уставился на Аннику, и камера переключилась на его лицо. — Речь о реальных людях, лишившихся жизни из-за этого безумца. О людях, которым приходится наблюдать, как их горе используют для извращенного развлечения. Моя сестра… — Голос Кристоффера дрогнул. Он покачал головой. — Моя сестра исчезла. Она никогда не вернется. А вы стоите тут и говорите, что это просто выдумка.

Кто-то из публики начал аплодировать.

Ведущая дождалась, пока стихнут аплодисменты.

— Ну, справедливости ради, Анника не утверждает, что реальные преступления Барсука — выдумка. Но как издательство объяснит свое решение выпустить эту книгу, несмотря ни на что?

Разглядывая Аннику, Сесилия почувствовала к ней жалость. Она видела, как издательница старается выстоять под давлением, в одиночку на глазах у всех.

— Ей нехорошо, — сказала она в трубку Юнасу.

— Издательство Эклунда стремится сохранять высокое качество изданий во всех литературных жанрах, — сказала Анника в телевизоре. Сесилия услышала, что та говорит на автомате, как многие, кого ей доводилось допрашивать в нервной обстановке.

— Думаю, это все тут знают, — сказала ведущая. — Публика хочет знать, почему вы издали именно книгу «Я Барсук».

— Я… у нас в стране свобода слова, — заикаясь, ответила Анника. — Как я уже сказала, издательство решило, что книга просто-напросто слишком хороша, чтобы не быть изданной. Это последнее наследие писателя, всеобщего любимца, который, к сожалению, больше не с нами. Мы просто не могли остаться в стороне.

— Писателя, которого вы сами признали умершим? — спросила ведущая. Анника подняла стакан, но не смогла отпить воды, а лишь держала его перед лицом, скрывая рот. Сесилия заметила, как дрожал стакан. — Наша программа запросила заявление о признании умершим. На нем стоит ваша цифровая подпись, Анника. Не хотите рассказать подробнее?

— Ну просто непостижимо, насколько вы жадные в этом издательстве, — сказал Кристоффер. — Как вы можете быть такими бессердечными, что убиваете собственного автора, чтобы издать книгу, несущую только боль и разрушение? Для меня это верх цинизма…

Сесилия выключила телевизор. Она покачала головой.

— Вот я и вспомнила, почему не могу смотреть такие программы.

— Понимаю тебя, — сказал Юнас. — Он добивает ее прямо сейчас. Мне даже жаль ее, хотя они сами виноваты. Подожди!

— Что?

Юнас умолк. Сесилия слышала у него в динамике телефона голоса из телевизора. Через некоторое время он продолжил:

— Нет, шоу заканчивается. Кристоффер рассказал, что объединение наняло адвокатов, чтобы разобраться, нельзя ли подать в суд на издательство. Посмотрим, что там получится.

— Будет сложно, — сказала Сесилия. — Но нам нужно поговорить с этой Анникой Гранлунд.

— Думаешь, стоит? — вздохнул Юнас. — Я прочитал большую часть книги. Конечно, там есть очень точные попадания. Но зачем им издавать книгу, если они знают, кто Барсук? Тогда бы они, наверное, пошли в полицию.

— Не знаю, — ответила Сесилия. — Считай это шестым чувством. Разве не им руководствуются полицейские? Анника Гранлунд что-то знает, и это знание ее мучает, ты видел, как она выглядит? Я хочу разобраться, в чем дело.

35

Существа ужасны, но никогда не причиняют мне вреда. Они показывают надежные ходы под землей — в обход корней и камней. Они делают землю более податливой, если для моих пальцев она слишком тверда.

Воскресенье, 21 октября, шестью годами ранее

Над дверью в маленькое кафе на улице Линнегатан пискнул звонок, когда вошел Ян. Теплый воздух принес аромат свежемолотого кофе. Ян поискал глазами Аннику Гранлунд.

Видеться именно здесь стало для них своего рода традицией. Все равно он нервничал каждый раз, когда встречался с Анникой один на один. Для него многое стояло на кону. Домашняя обстановка помогала держать пульс под контролем, но Ян был уверен, что покраснел. Он тайком вытер пот с ладоней, засунув руки в карманы. Обычно Анника не писала больших писем, но Ян и из короткого текста, который получил в понедельник, умудрился вычитать самое страшное. Письмо содержало всего лишь предложение увидеться сегодня, чтобы обсудить детектив из серии про Турваля, который он назвал «Пасхальный человек». Она не написала, что о нем думает. Это тревожило Яна.

— Привет, Ян! — Анника приподнялась около столика, чтобы Ян мог ее увидеть. Она, как обычно, скрепила волосы черной пластиковой заколкой, оставив длинные пряди на шее, завитками выбивавшиеся под ушами.

— Привет! — сказал Ян, стараясь не обращать внимания на тревожный стук сердца в груди. Он встретился взглядом с ее светло-карими глазами. В голове пронесся комментарий Терезы о коровьих глазах. Да, глаза у Анники большие, но не настолько большие.

Она вытянула руки в стороны и тепло обняла его.