Баламут

— Я понимаю скрытый смысл вашей иронии, — вздохнул он, снова наполняя свою рюмку. — Но поверьте — мы прилагаем все усилия…

Кто-то бесцеремонно потянул Олега за рукав. Оглянулся он, а это благоверная бельмастого Фили.

— Тебе что, другого места не было? — зашипела бой-баба, нависая над Олегом каменной глыбой. — Непременно сюда шайтан тебя потянул? У-у, необразованная культурность!

— Двести с прицепом и отчаливай! — бросил через плечо Олег, кладя на стол последнюю трешку. На той неделе ему повезло: за ремонт мотоцикла «Ковровец» он получил с начальника почты целую десятку. Но большие ли деньги — десятка? Разлетелись все, и не заметил когда!

Жена заведующего чайной поставила перед Олегом граненый стакан с водкой — желтовато-мутной, точно это не водка была, а болотная вода. Сунула под нос и кружку пива с шапкой пены.

Шмыгая нахальным — в три вершка — носом, Филина благоверная отсчитала сдачу с трешницы и, ощерив лошадиный рот с большими, косо торчащими зубами, спросила важного ученого:

— Вам добавочка не требуется? По части выпивки или по части еды?

Ихтиолог не сразу поднял голову, тронутую сединой.

— Это вы меня? Нет, нет… решительно ничего.

Филина благоверная опять шмыгнула носом-рулем и удалилась.

— Презабавная особа? А? — глянув на Олега смеющимися глазами, спросил сосед. — Эдакая грация… м-м… а?

— Поглядели бы вы, как она с разбушевавшимися пьянчугами расправляется, — ответил Олег, набираясь духу за один раз осушить весь стакан. — Трухлявый Филя и не вмешивается.

— Как, как вы сказали? Трухлявый Филя? — ихтиолог покрутил львиной головой и засмеялся.

«Надо сматываться, — подумал Олег, с отвращением глядя на свой стакан. — Каким недобрым ветром меня занесло в эту вонючую дыру?»

Когда он, крякнув, поставил, нет, скорее бросил на стол пустой, глухо звякнувший стакан, ихтиолог восторженно воскликнул:

— А вы, сударь, молодчина!

Олег собрался было послать этого «научника» по рыбной части куда-нибудь подальше, да не успел: дверь чайной распахнулась, и на пороге появился тучный лысый тип с подбитым глазом.

«Хо-хо! И верзила ж!» — подивился Олег, уже забыв про своего общительного соседа.

А тучный тип в это время громко откашлялся и запел, держа перед собой измятую, потерявшую всякий цвет шляпу:

Красотка покинула детку,
Кудрявую девочку-дочь,
И с бравым усатым грузином,
Как молния, канула в ночь…

Голос у бродяги был дребезжащий, слезливый. Казалось, пел не мужчина с осанкой силача, а худенькая, болезненная девчурка-подросток.

Филина благоверная уже направилась было к двери, чтобы выставить непрошеного певца, но на нее зыкнула одна из девиц шумной заезжей компании:

— Мамашка, не смейте его трогать!

Лохматые парни, уже изрядно захмелевшие, тоже дружно заревели:

— Свободу народным талантам!

— Топай к нашему шалашу!

Ихтиолог неторопливо достал из кармана пиджака скрипучий кошелек. Порывшись в нем, извлек смятую рублевку. И бросил ее в шляпу проходившего мимо тучного бродяги.

Олег рывком отодвинул от себя расплескавшуюся кружку с пивом. Встал.

«Откуда, ну, откуда, в самом деле, несет сюда нелегкая эту прожорливую саранчу? — негодовал он, шагая по улице. В отяжелевшей голове шумело. — Посидеть спокойно, подумать о своей нескладной жизни и то негде. Ну, и жизнь — отрава! Такая скучища, а впереди… а впереди целая ночь. Соньку, что ли, повидать… как-никак, а баба она веселая!»

И вдруг на перекрестке улиц он увидел грудастую Соньку — она шла ему навстречу. Легка же бабочка на помине, ничего другого не скажешь! Нарядная, до крайности беспечная, шагала она бодро, как бы порхала, отмахиваясь от комарья кисейным шарфом.

«Окликнуть или свернуть за угол? — замедляя шаг, спросил себя Олег. — А может, она сама позовет? Неужели нисколечко не соскучилась?»

По дороге мчался, пыля, грузовик. Еще миг-другой, он поравняется с Сонькой, а потом обгонит ее, пронесется и мимо Олега.

«Притворюсь-ка в стельку пьяным, — решил внезапно Олег. — Проверим, любит меня Сонька или уж остыла».

И Олег, выделывая ногами замысловатые коленца, игриво запел:

Э-эх, Самар-ра-а гар-радок,
Беспакойная я…

Когда же машина поравнялась с Олегом, он бросился ей наперерез. Он собирался лишь напугать Соньку, но чуть и на самом деле не попал под тяжелый грузовик с кирпичом.

Расторопный шофер рванул машину влево, и Олег, ударившись плечом о лязгающий борт, упал. Несколько минут лежал он вниз лицом, окутанный облаком едучей пыли, все еще надеясь на Сонькино мягкосердечие. Но она не только не подошла к распластавшемуся посреди дороги Олегу, она протопала мимо, даже не оглянувшись.

— Баламута задавили! Плугаря… Ходячую жердь машина смяла! — уже горланили сорванцы, несясь со всех концов улицы к месту происшествия.

Превозмогая боль в плече, Олег поднялся на ноги. Злобно цыкнув на мальчишек, он поплелся домой — чумазый, весь вываленный в пыли.