Читаем Баламут полностью

Она заулыбалась. Светло так, чисто, искренне. Даже Олега проняла эта улыбка, озарившая Ларискино лицо незнаемой дотоле, пугающей новизной. Вначале у него губы чуть раздвинулись, потом чуть потеплели глаза.

Все еще не снимая с его плеч ладоней, таких волнующе горячих, Лариска участливо спросила:

— Ты мне лучше скажи, как у тебя с работой?

— Все никак, — еле выдавил из себя Олег, мрачнея.

— А с председателем… с ним ты говорил?

— Утрось. Говорю: ставь на самую тяжелую, какая ни есть в колхозе работа, а он только рычит и слушать ничего не хочет. Решил я подождать Пшеничкина. Со дня на день из райбольницы должен приехать наш партийный секретарь. — И, вдруг вскипев, Олег весь побагровел. Скомкал возвращенные Лариской билеты и бросил ей под ноги. — Да тебе-то что?.. Тебе что за дело до меня? Лети к своему усатику, а то он заждался!

Грубо сбросил со своих плеч Ларискины руки. Сбросил и побежал. Бежал Олег вдоль улицы, сжимая от душившей его ярости кулаки.

<p><strong>XII</strong></p>

Актушинская чайная славилась на всю округу. Заведующий чайной бельмастый Филя — узкоплечий мужичишка с впалой грудью чахоточного и его жена — повариха и уборщица этого злачного заведения, особа гвардейского телосложения, жили тут же, во второй половине здания, и у них, людей покладистых и неспесивых, даже в глухую полночь всегда можно было добыть поллитровку.

В чайную, прозванную в Актушах «Опрокинем», и влетел ожесточенный Олег, все еще негодуя в душе на коварство простодушной с виду Лариски.

И хотя солнце стояло еще довольно-таки высоко, как бы раздумывая: не стоит ли ради субботы повременить с уходом на покой, а в тесном помещеньице было уже людно и накурено.

Олег прошел в самый дальний, полутемный угол и сел спиной к двухметровому плакату, призывающему в стихах раз и навсегда искоренить пьянство.

Лишь за этим вот столиком с переполненной окурками алюминиевой пепельницей восседал одиноко на редкость представительный незнакомец.

Слева, сдвинув три стола, сидели тесной компанией какие-то лохматые парни и девицы. Все девицы были похожи друг на друга, словно они только что сошли с конвейера: «конским хвостом» завязанные на затылках волосы, сожженные перекисью водорода, белые полупрозрачные нейлоновые блузки, пронзительно-пунцовые топорщившиеся юбки с преогромными карманами, точно у кенгуру, и пестрые, под крокодиловую кожу, лодочки на шпильках.

«Откуда взялся этот табор? — подумал Олег про пеструю компанию откормленных молодцов. — Неужели туристы из Самарска? И прикатили лишь за тем, чтобы в пещере Степана Разина кутеж на всю ночь закатить? А сюда завернули пары для начала подогреть?»

Занимали свои места и завсегдатаи чайной: счетовод-пенсионер в допотопных очках с поломанными железными дужками, портной Ивиков, инвалид войны, и церковный сторож Калистратыч, добрейшей души старик, похожий на Клару Цеткин.

А у стойки расположилась проезжая шоферня, наворачивая за обе щеки свиную тушенку с кислой капустой. Конечно, и они, трудяги, пропустили по двести: мутные граненые стаканы за ненадобностью уже были отодвинуты к самому краю стола.

Обведя неспокойным, тоскующим взглядом чадное зальце чайной, Олег вдруг сказал, обращаясь к щеголеватому незнакомцу — соседу напротив:

— Извините… забыл спросить: я вам не помешаю?

Легонько поглаживая пухлой ладонью дряблую, но тщательно выбритую щеку, представительный мужчина с явным интересом уставился на Олега. Чуть помешкав, он благосклонно произнес:

— Ну, конечно, нет! Что за вопрос?

Потом налил в рюмку водки из пузатенького графинчика с золотым ободком (этот графинчик с тонкими рюмочками подавались бельмастым Филей и его женой лишь важным посетителям). Налил и, болезненно морщась, вздохнул потерянно:

— Вроде бы и приятности никакой в сей отраве, а вот… прикладываемся!

С этими словами представительный незнакомец взял рюмку и смело опрокинул ее в рот. А понюхав со знанием дела хлебную корочку, принялся сосредоточенно тыкать вилкой в сочную котлетку на тарелке.

«Хо-хо, ну, и бес Филя! — подивился про себя Олег, косясь на поджаренные, аппетитные котлеты. — Не иначе из семейного рациона уделил важному командировочному малую толику. Своих односельчан он не балует!»

— Вы к нам по делу или по личным надобностям? — полюбопытствовал Олег, переводя взгляд на холеное лицо незнакомца с высоким лбом мыслителя.

Отвалясь на спинку стула, тот не спеша закивал, общительно улыбаясь.

— Из Белокаменной, — подтвердил заезжий. — Я, видите ли, ихтиолог… м-м… ученый, изучающий жизнь рыб, условия их размножения и все прочее, связанное с этим.

— А у нас на Волге, напротив ГЭС, институт такой открыли, — сказал Олег, гася в глазах недобрые огоньки. — Четырехэтажное здание занимают… Лет восемь назад в новом море еще водилась кой-какая рыбешка, а теперь — ни-ни! Ни одной малявки! Ну, а раньше… раньше всякой рыбищи в Волге невпроворот было!.. Так вы в помощь здешним ученым приехали или самостоятельно? Уж не за нашу ли Светлужку хотите взяться? В ней пока еще водится рыбка.

Ихтиолог сощурил свои грустновато-добрые, небесной голубизны глаза.

Перейти на страницу:

Все книги серии Романы, повести, рассказы «Советской России»

Три версты с гаком. Я спешу за счастьем
Три версты с гаком. Я спешу за счастьем

Роман ленинградского писателя Вильяма Козлова «Три версты с гаком» посвящен сегодняшним людям небольшого рабочего поселка средней полосы России, затерянного среди сосновых лесов и голубых озер. В поселок приезжает жить главный герои романа — молодой художник Артем Тимашев. Здесь он сталкивается с самыми разными людьми, здесь приходят к нему большая любовь.Далеко от города живут герои романа, но в их судьбах, как в капле воды, отражаются все перемены, происходящие в стране.Повесть «Я спешу за счастьем» впервые была издана в 1903 году и вызвала большой отклик у читателей и в прессе. Это повесть о первых послевоенных годах, о тех юношах и девушках, которые самоотверженно восстанавливали разрушенные врагом города и села. Это повесть о верной мужской дружбе и первой любви.

Вильям Федорович Козлов

Проза / Классическая проза / Роман, повесть / Современная проза

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза