Атомное комбо

Седой успел войти в палатку прежде, чем Джесс вцепится мне в горло.

— Пусти меня! А-а-а! — Эсно сучил ногами и орал, что есть мочи, пытаясь до меня дотянуться. — Она с ней заодно! Эта дрянь пыталась меня отравить!

Седой смотрел на меня, как некогда смотрел на застреленных Джессом ворон — не с сочувствием, а в немой просьбе понять и простить, и я могла лишь пожать плечами.

— Она забрала их, Шеви! Они лежали здесь, я помню! — Думаю, так оно и было. Пару дней назад. — Убей её! Верни! Мне нужно!

Не то чтобы Седой принял слова своего контроллера всерьёз, но мой уход, в самом деле, был похож на попытку спастись. Так внезапно, совершенно неожиданно оставаться рядом с Эсно стало опаснее, чем выйти наружу.

— Прости, — выдавил Седой, и, учитывая его нечеловеческую верность, это слово попало в самое сердце. Он извинялся перед тем, кого его хозяин назвал врагом, и извинялся почему-то за себя. Словно всё, что происходило с Джессом, было на его совести. Кажется, я начинала понимать суть проблем в семействе Эсно. На фоне беспредельно заботливого Седого отец Джесса, в самом деле, выглядел невыигрышно. — Если с тобой что-нибудь случится…

— Без проблем. Дам знать. Ага.

Выходя из палатки под чернеющее небо, я услышала за спиной жалобный плач:

— Что мне теперь делать? Если ты не поможешь мне, я умру! У тебя ведь есть немного, да? Ты же дашь мне?

У него, конечно, ничего нет, но мне интересно: а если бы было? Существует ли у преданности Седого разумная грань или она слепа, безусловна? И не только у Седого, у всех армейских «псов»? Могут ли они вредить своим контроллерам во благо? Бросить и сбежать, чтобы отвлечь преследователей? Убить во избежание плена и пыток? Что на этот счёт говорит теория Расмуса Келера? Что бы мне на это сказал Голдфри?

Я подумала, что, быть может, с этим вопросом лучше обратиться к Пресвятому. Мы поболтаем с ним о его собачьей жизни, пока время заключения Атомного не истечёт. Вряд ли он мне откажет, всё-таки как ещё ему развлекаться при таком хозяине? Ни азартные игры, ни выпивка, ни женщины Пресвятому не положены даже в мирное время, ибо для майора он — животное без всяких переносных смыслов. Возможно, Гектор Голдфри даже запрещает ему садиться за один с ним стол?

Я бы подошла к Пресвятому и выдала:

«Голдфри с малолетства убеждённый расист или же ему понадобилась парочка психологических тестов, чтобы решить, что он может безнаказанно ненавидеть тебя и всех тайнотворцев?» И, чтобы он ответил наверняка, добавила бы: «можешь не отвечать. Это так, женское любопытство». Ничему женскому Пресвятой противостоять не мог.

Но в итоге я ничего такого у него не спросила. Я вообще до Пресвятого не дошла.

— Вот ты где, девочка. — Двое перегородили мне дорогу, вынуждая остановиться и вскинуть автомат. — Любишь играть в прятки?

Возможно, мне стоило повернуть назад или же позвать Седого. Ведь со мной как раз «что-то случилось».

— Не скажу, что нам не понравилось, — продолжил один.

— Да-а. Но есть кое-что, что нам нравится больше, — добавил другой.

— Мы тебе расскажем.

— Покажем даже.

— Это намного веселее.

— Нам придётся прятаться втроём.

— И вести себя очень тихо.

Переводя взгляд с одного на другого, я молча опустила флажок предохранителя на режим одиночной стрельбы.

— Что ты пытаешься сделать? — рассмеялись они. — Хочешь сказать, у тебя остались патроны?

Конечно, нет. Однако…

— Раз в год и палка стреляет.

— Ну, в таком случае, тебе тем более не стоит махать этой штукой. Читала устав? Наставлять оружие на своих однополчан даже незаряженное, даже в шутку — запрещено. За подобное наказывают.

— Выбирай. Тебя наказать или освежить в памяти устав?

— Как предпочитаешь: по-плохому или по-хорошему?

— А вы, парни, с кем предпочитаете иметь дело? С Голдфри или с Атомным? По-хорошему или по-плохому?

Это не было шуткой — от угроз до автомата — но солдаты отчего-то нашли происходящее смешным до колик.

— С Атомным? Ты слышал?

Они не боялись Ранди лишь потому, что его здесь не было.

— Если уж Голдфри так расстроился из-за собак, как думаешь, что он сделает с теми, кто калечит его солдат?

— Или ты не поняла, что у комбата к армейским «псам» особое отношение? Он не упустит возможности лишний раз их проучить.

— Как и контроллеров, которые мнят о себе чёрт-те что.

Они не видели Атомного уже три дня. Карцер — место вне времени и пространства, поэтому, пока Ранди был заперт за той хлипкой дверью, его не существовало. Так какой им смысл боятся того, чего фактически нет?

— Ведь за любые проступки «пса» отвечать тебе.

— Ты же видела Николь? С нами будет не так больно.

Я посмотрела им за спины. Против закатного солнца в нашу сторону шёл мужчина.

— В конце концов, мы не такие уж и уроды. Тебе наверняка понравится, — увещевали меня меж тем солдаты. — Мы бы тебе даже заплатили, но, сама понимаешь, какое сейчас время.

Размяв шею и плечи, мужчина достал флягу и отвинтил крышку. Он пил жадно, роняя капли на грудь, а когда утолил жажду, вылил остатки воды себе на голову.

— Какой смысл тебе ломаться, если все мы можем сдохнуть уже завтра?