Астора

– Иван не из создателей, – вдруг сказала женщина. – Он – учитель создателей. Наше студенческое КБ на нем и держалось – и на его идеях. В общем, можно сказать, что вот это все он и придумал. А мы рассчитали. А он нас подбадривал, вдохновлял, заряжал азартом и делал все, чтоб мы не разбежались. Вон, Гробова вообще кормил-поил, потому что тот же крепенько тогда запивал… Не знаю, чем командиры это заслужили, но вам, ребята, неслыханно повезло, что Иван приехал! А мы-то его давно уже похоронили и оплакали…

Она вдруг порывисто встала и вышла из кафе. Гафаров проследил, как она двигается. Она точно когда-то была красавицей! Несчастный Чученов проводил ее взглядом, и Женя посочувствовал другу. Мария его внимания даже не заметила.

– Ну и где сейчас наша легендарная личность? – спросил Чученов.

Гафаров пожал плечами:

– В танцклассе у Сагитовой. Кнопки там нажимает, пыль протирает… еще вот в зеленой зоне валяется. И ты его тоже видел, помнишь, такой в черном, весь потертый какой-то?

Они переглянулись – и пришли к одному и тому же выводу.

– Ну вот имеем мы создателя, – мрачно озвучил мысль Володя. – Но что-то не тянет обращаться к нему за помощью – скорее, ему самому помощь требуется. Например, квалифицированная психиатрическая.

Так что они встали и пошли заниматься бесконечными командирскими делами. Так, как они это умели. Только перед расставанием Володя вдруг признался, что чувствует в Городе какие-то непонятные изменения. Хотя вроде ничего и не изменилось. Гафаров согласился с ним сразу. Он тоже это почувствовал. Что-то витало неуловимое в кольцах жилой зоны, скользило по пандусам, накапливалось во внутреннем заповеднике аурой перемен. А внешне – ничего нового! Разве что девицы зачастили в танцкласс к пяти утра – ну надо же, совсем как командиры! Да во внутреннем заповеднике камеры наблюдения перестали бить. Но это ведь и не изменения даже, а так… меньше, чем пустяки.

15

– В танцклассе не ходят в верхней одежде! – не выдержала к третьему занятию Сагитова.

Всю жизнь проведшая на сцене, она безошибочно чувствовала, что власть уплывает из ее рук, и оттого нервничала. А придраться было не к чему. Девочки занимались рьяно, у них даже что-то начало получаться, чему они сами очень удивлялись, а руководительница хмурилась в недоумении. Я исправно давил кнопки, направлял свет и протирал пыль. Ей бы радоваться. Да только после очередной маленькой победы девочки бежали с радостными визгами не к ней, а ко мне – а победы стали случаться все чаще. Потрясение от встречи с Анико-сан и огромное волевое напряжение сделали свое черное дело. Поэт сказал бы, что девочки духовно преобразились. Но я-то знал, что их психика просто безжалостно сломана, и сейчас из руин пробиваются первые росточки того, что позволяет воинам духа совершать невозможное при заурядных способностях. До духовного преображения было еще очень далеко. И если их сейчас не поддержать, могут запросто получиться очередные сектанты, фанатики – или элементарные психически больные. Ну, создание коллектива – это и была моя настоящая работа в позабытой уже юности, я даже диссертацию задумывал писать по наивности… докторскую… В общем, именно я и мог провести девочек через духовное преображение – да только за плечом стояла Сагитова и мешала! Хотя ей-то казалось, что она восстанавливает в группе нормальные рабочие отношения.

Девочки наблюдали исподтишка за нашей стычкой. Их росткам духовности жизненно важно было узнать, что победит – человечность или… ну, обычно это называется бюрократией, если нельзя материться.

– Это не верхняя одежда, – сказал я с видом профессора, объясняющего элементарное безнадежным студентам. – Это, скорее, нижнее белье. Костюм-симбионт. По назначению – боевой скафандр. Правда, сейчас он поврежден и без энергии мало на что способен. Так, прикрыть от внешней среды… Но он мой друг, а друзей в беде не бросают.

– Что?

– Симбионт – мой друг, – повторил я. – А друга нехорошо бросать, особенно на чужой для него планете.

– Или ты скинешь свою вонючую куртку в гардеробе, или больше сюда не войдешь! – заорала, потемнев, женщина.

– Ну, это мне знакомо, – пробормотал я и положил ладони на принудительное управление. – Трудно поверить в пришельцев, если не сталкиваешься с ними ежедневно в коридорах. Это потому, что не нужны мы никаким пришельцам – и очень хорошо, что не нужны…

Системы скафандра медленно оживали. Пусть у него не было энергии – для друга не жалко поделиться и своей. Тут главное – не отдать лишнего, а то сам могу… Я еще успел увидеть всю гамму чувств на лице ошеломленной женщины. Все-таки боевое преображение зёгэна – жутковатое зрелище. Потом – маленький перерыв в работе органов чувств. Судя по участникам очередной сцены, меня успела подхватить Ленка-дылда и аккуратненько увести в кабинет Сагитовой. Вот уж здоровая девка, ее никакой зёгэн не испугает! Здоровая, но деликатная. Помогла сесть в кресло и испарилась за дверь – подслушивать.

– Высокородной принцессе не зазорно извиниться, – прохрипел я.

Она упрямо сжала губы. Нужные слова давались ей нелегко.