Арысь-поле

— Ложись, — прошептал Слава, неловко укладываясь на траву. Страх прошел — он видел, что свет совсем не мистический, а желтоватый и ровный, исходивший от обычного фонарика; удары же наносил человек, который тяжело дышал и даже что-то бормотал себе под нос. Огоньки куда-то исчезли, следуя одним им понятным законам.

— Кто-то раскапывает могилу, — он обернулся к Вадиму, который тоже пришел в себя; до него дошло, что не происходит ничего сверхъестественного, а остальное можно понять и объяснить — с ним, в конце концов, можно и побороться, если потребуется.

— …Ну, что там? — раздался отчетливый женский голос.

— Пока ни хера. Одни корни, — ответил мужской, — зае…ся я их рубить!..

Почти одновременно, и Слава, и Вадим высунулись из-за забора. Рядом с памятником Насти стояла женщина, светившая фонариком прямо в яму, где, уже скрытый по колено, маленький мужчина с силой долбил землю.

— И что бы это значило? — Слава спрятался обратно за угол.

— Тебе они не напоминают парочку Чугайновых, которых выселяют из квартиры?

— Точно! — Слава засмеялся, — а говоришь, в наше время никто в сказки не верит. Пойдем, пугнем их? Скажем, кладами надо делиться…

— …Валька, есть!.. — донесся запыхавшийся крик мужчины.

Вадим со Славой резко замолчали и переглянулись.

— А что там может быть?..

— Слушай, не дураки ли мы с тобой? — Слава снова подполз к наблюдательному пункту.

— …тут какая-то деревянная х…ня! Но это не корень!..

— Может, гроб?

— Узковат он, сука, для гроба, — присев на край ямы, мужчина закурил.

— А если гроб без покойника? — предположила женщина, — если там только золото и драгоценности, — она продолжала светить в яму, — тогда он может быть любого размера.

— Сейчас докурю и разъе…у его к е…ной матери! Поглядим, что там есть, — он с удовольствием затянулся, — если все так, то те парни, полные козлы. Но все равно, спасибо им.

Вадим никак не отреагировал на обидное замечание, потому что его внимание привлекла вновь появившаяся стайка огней. Они двигались со стороны дома в направлении кладбища.

— Смотри, — он схватил Славу за руку, — эти штуки, с реки, тоже пришли сюда, — но тот лишь отмахнулся, больше увлеченный кладоискателями.

Мерцание огоньков стало ярче, потрескивание усилилось, некоторые из них соединялись, увеличиваясь в размерах, но самое поразительное… Вадим даже открыл рот — они стали складываться в картинку! И картинка эта очень походила на фигуру женщины с распущенными волосами.

…Нет, это игра воображения, — успокоил себя Вадим, — шаровые молнии не способны на такое… или это не молнии, а какое-то другое, еще неизученное явление?..

Отдохнув, мужчина бросил сигарету, молодецки поплевал в ладони и спрыгнул обратно в яму.

— Свети, — приказал он жене, — а то и луна куда-то делась.

Вадим механически поднял глаза и увидел, что исчезла не только луна, но и звезды; небо мгновенно сделалось мертвым, и только мерцающая женщина медленно плыла к кладбищу. Мужчина взмахнул лопатой, но не успел опустить ее — оглушительный раскат грома потряс округу, и вслед за ним огромная, похожая на трезубец, молния рассекла пространство до самого горизонта. В ее голубом отсвете деревья обрели очертания зловещих существ, которые двигались, неуклюже шевеля мощными конечностями и вращая страшными уродливыми мордами. В доме на мгновение вспыхнул яркий свет, но тут же погас вместе с молнией, которая втянула в себя и светящуюся женщину, словно та влилась в могучую силу, отдававшую свои громогласные приказы с небес. В следующее мгновенье хлынул дождь, скорее, напоминавший водопад, за которым, ни Вадим, ни Слава уже не видели ничего, тем более, фонарь кладоискателей тут же погас. Слышно было лишь, как женщина истерично орала:

— Ваня!.. Ваня, где ты?.. Ванечка!..

— Я не могу выбраться, помоги! — послышался голос мужчины, — гребаные корни!.. Да помоги мне, сука!..

Струи хлестали, как душ Шарко, рассчитанный, наверное, на тела богов. Вода устремилась по косогору, унося в реку все, что не могло вцепиться в землю корнями. Вадим почувствовал, что его ноги теряют опору, и покатился вниз вместе с потоком.

— Славка! Меня уносит!.. — крикнул он, но разобрать ответа не смог; да и был ли он, тот ответ. Закрыл глаза, чтоб не напороться на ветку, и перестал сопротивляться.

Катился он долго, пока не воткнулся в прибрежные кусты, ставшие спасительным барьером от обезумевшей реки. Движение прекратилось, и Вадим перевел дыхание; попытался подняться, упираясь руками в жирную грязь, но сумел только сесть, поливаемой сверху теплыми упругими струями и решил оставаться на месте, пока, либо не рассветет, либо не прекратится этот всемирный потоп.

Вадим не знал, сколько прошло времени, но, в конце концов, дождь начал стихать. Капли стали мельче и реже, а шум их был уже не грозным, а, скорее, ровным и успокаивающим; заметно посветлело — это туча превратилась в серое облако, которое робко подсвечивалось лучами восходящего солнца.

— Слава!..

— О-го-го!.. — донеслось сверху.