Архимаг ее сердца

Они шли без охраны. Алькина ладонь лежала на предплечье Флодрета, если пошевелить пальцами, то под пальцами ощущается плотная шерстяная ткань королевского сюртука. От короля немного пахло одеколоном, непривычно. От Мариуса всегда – кофе и горький шоколад, а тут как будто лимоны и какой-то непонятный пудровый аромат. Шли медленно и молча. Алька время от времени косилась на Флодрета, ловила себя на том, что взгляд у его величества совершенно отсутствующий. Думал он… конечно же, не о ней. О государственных делах. Может быть, о своей любовнице, наверняка таковая имелась. Но отнюдь не о женщине, на которой собрался жениться.

Наконец король вздохнул, как будто поежился и повернулся к Альке.

Смотрел… Алька могла бы этот взгляд назвать «полный ледяной нежности». Вроде как и доброжелательно, и даже нежно – насколько это вообще возможно по отношению к женщине, беременной от другого – но все перебивал лед.

Он явно не знал, с чего начать.

Но потом, собравшись с мыслями, мягко спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо, – механически ответила Алька.

Конечно, хорошо, если не считать, как рыдает истерзанное сердце.

Король накрыл ее пальцы своей ладонью, сухой и прохладной. Погладил по пальцам.

– Вы… никому не сказали?

Она лишь покачала головой.

– Зачем мне это, ваше величество? Мне казалось, что мы с вами договорились…

– Да, верно… – и снова молчание.

Они свернули в аллею, по обе стороны которой росли старые липы, кронами смыкаясь над головой. Ветви были голыми, мокрыми и черными, сквозь них просачивался серый свет зимнего дня. А детом здесь наверняка сумрачно.

– Расскажите, как жили крагхи, до того, как Пелена упала, – вдруг попросил король.

Алька пожала плечами.

– С радостью, ваше величество. Но я не так уж много знаю об этом. Я ведь родилась в землях Порядка, и о том, что принцесса, узнала после того, как познакомилась с…

Осеклась. Осторожно глянула на Флодрета – тот с вежливым вниманием смотрел на нее и ждал продолжения. В общем, ему было все равно, с кем там знакомилась Алайна Ритц.

– В общем, я жила у крагхов совсем недолго, – торопливо подытожила она.

– Все равно, расскажите, – попросил Флодрет, – знаете, как бывает… мне не с кем поговорить. Всем от меня что-то нужно. А вам пока ничего не нужно. Поэтому… так приятно поговорить с человеком, который от тебя ничего не ждет. Или все-таки ждете?

– Ничего не жду, – внезапно охрипнув, подтвердила Алька.

А сама подумала, что Флодрету тоже ой как несладко.

– Вашему Магистру тоже от меня ничего не нужно, он вообще далек от придворной жизни, – как бы между прочим заметил король, – именно поэтому я ему доверяю… Невзирая ни на что. Ну, что ж вы? Рассказывайте.

Это он уже приказал.

И Алька, не смея больше перечить, принялась за рассказ. Она вспоминала, как продиралась сквозь Пелену, как ее буквально засосало к крагхам, и как она падала на красные скалы, а потом ее несли в гамаке. Как встретила крагха, который оказался ее отцом. Как жила там, как познакомилась с королевой, изумрудной птицей – и как ее чуть не убили, а Мариус ее спас…

– Занятно, – наконец сказал король, – занятно то, как гладко и хорошо вы рассказываете. Редко встретишь нечто подобное среди женщин.

– Мне кажется, что таких женщин довольно много, только вы их не встречали, – осмелилась возразить Алька.

Флодрет лишь мотнул головой, и взгляд вдруг сделался недобрым.

– Пока что… из всего этого сброда, что обретается во дворце, только вы и…

Вздохнул и больше ничего не сказал.

Они добрались до конца липовой аллеи и повернули обратно. У Альки начали подмерзать ноги, но она не осмеливалась что-то сказать Флодрету. Все же король.

– Не печальтесь, Алайна, – сказал он, – я постараюсь быть вам хорошим мужем. Я не буду вам навязываться, если вы сами этого не захотите. Родите мне наследника – и можете уехать от двора, быть рядом со своим первенцем. Я же все понимаю…

– Я не печалюсь, – пискнула Алька, – я стараюсь… стараюсь забыть.

Флодрет улыбнулся уголком губ. А глаза, словно замерзшие озера.

«Он никогда меня не согреет, никогда», – поняла Алька и едва не всхлипнула.

Осознавать то, что вся ее дальнейшая жизнь будет связана с человеком, способным лишь на ледяную нежность, было ужасно.

– Трудно забыть тех, кто причиняет нам боль, – задумчиво сказал Флодрет.

И она механически кивнула. Возразить тут было нечего.

– А вам?.. Кто вам причиняет боль, ваше величество?

Флодрет неопределенно пожал плечами и отвернулся. Они снова добрались до края липовой аллеи.

– Впрочем, – заметил он, – есть такое замечательное изречение. Клин клином вышибают. Слышали?

Алька, конечно, слышала, а потому встревожилась. Надо было срочно перевести разговор в другое русло, но… не успела.

– Поцелуете меня? – тускло поинтересовался король так, словно речь шла о выборе очередной дамской сумочки.

***

Она отшатнулась. Глядя на короля, не сводя глаз с его породистого бледного лица с такими необычными глазами. А сердце уже колотилось где-то у самого горла, и во рту резко пересохло. Она торопливо облизнула губы, а он с интересом смотрел на нее. Ждал.