Аркадия

Не слишком далеко отсюда, в пустынных горах расположена одна теснина[282], окруженная со всех сторон лесными зарослями и наполненная таким гулом, которого вы еще не слыхали; такой прекрасный, удивительный и чудный звук там раздается, что поначалу у вошедших туда души проникнутся великим ужасом от необъяснимого; когда же, наконец, придут в себя и наберутся отваги, уже не в силах будут они пресытиться созерцанием сего места. Туда, в эту глубокую и узкую теснину, вам надлежит отправиться, и чем ниже вы спуститесь, тем шире будет становиться дорога и тем тусклее станет солнечный свет, ибо от верха вплоть до самого низа вся впадина покрыта сплошною тенью от молодых деревьев. А затем, когда вы достигнете дна, черная, как ночь, огромная расщелина разверзнется у ваших ног; вы подойдете к ее краю и услышите невообразимо ужасный грохот, производимый в ней невидимыми духами, словно бы тысяча тысяч литавр там гремит одновременно. А в глубине темной расщелины бежит страшная адская река, что лишь на этом узком участке противостоит великой бездне, которая ее поглощает; не в силах она выйти из ее границ и показывается миру только здесь; таким тайным путем, скрытая от взоров, течет она к морю; больше о ней на земле ничего неизвестно. Место поистине священное, достойное быть вечным обиталищем бессмертных богов, каковым оно по сути и является. Нет ничего столь же досточтимого и святого, что своим величием внушало бы большее благоговение всем, кто на него взирает. Туда я приведу тебя, когда полный лик матовой луны взойдет над грешною землей, чтобы ты, если хватит тебе смелости войти в ту реку, очистился; погрузишься в ее воды девять раз; из трав и комьев земли воздвигну я новый алтарь, обовью его тремя разноцветными покровами и возжгу на нем непорочную вербену, мужские благовония вместе с другими травами, не вырванными с корнем, а аккуратно срезанными острым серпом при свете молодой луны[283]. Затем окроплю я это место водою из трех источников[284], и ты, распоясанный и босой на одну ногу[285], семикратно пройдешь вокруг алтаря, над которым я левой рукой буду держать за рога черную овцу, а в правой руке отточенный нож, выкликая громким гласом триста имен неизвестных богов, а с ними досточтимую Ночь, сопровождаемую своими мрака-ми, Звезды, молчаливо хранящие секреты таинств, многоликую Луну, владычицу неба и черных бездн, светозарный лик Солнца в короне пылающих лучей, который непрестанно пробегает вокруг земли, смотря без всяких затруднений на все деяния смертных[286]. После призову всех богов, живущих в высоких небесах, на просторах земли и в волнах морских; Океана, великого праотца всего сущего, девственных нимф, порожденных им: сто придет из лесов дремучих, сто выйдет из рек прозрачных; а помимо них еще фавны, лары, сильваны и сатиры со всею косматой братией полубогов соберутся, с высот Эфира, твердокаменных пород Земли, озер стоячих, рек бегущих и ручьев журчащих. Не обойду вниманием и темное царство подземных богов, призову трехликую Гекату, потревожу глубинный Хаос, могущественный Эреб и эвменид адовых, обитательниц вод стигийских и прочих богов преисподней, заслуженной карой воздающих за нечестивые деяния смертным; все они предстанут при моем жертвоприношении. Так возгласив, возьму сосуд с благородным вином и пролью на лоб овцы, обреченной на заклание, вырву клок черной шерсти у нее между рогов[287], и брошу его в огонь как первину жертвы; затем, взрезав ей горло обрядовым ножом, наполню потир теплой кровью, коснусь чаши только краем уст и вылью кровь вместе с маслом и молоком в яму, вырытую подле алтаря, дабы возрадовалась мать-земля. И когда всё будет приготовлено таким образом, ты помажешься кровью нетопыря, омочишь ею глаза и всё лицо, дабы мрак ночной не был преградою твоему зрению и всё мог бы ты различать во тьме словно ясным днем. А чтобы не пугали тебя различные причудливые образы призванных мной богов, возложу на тебя язык, глаз и чешую ливийской змеи вместе с правой долей львиного сердца, выдержанного и высушенного исключительно в тени от полной луны. Одновременно с этим повелю рыбам, змеям, диким зверям и птицам (тем, что, когда мне угодно, понимают сокровенные таинства ночных богов)[288] сойтись ко мне без всякого промедления. Затем из их числа я изберу того, кто более пригоден для таинства, а остальных распущу по их жилищам. Открою свою суму и извлеку из нее самые могучие зелья, с помощью которых я обычно оборачиваюсь волком[289] и, развесив пред тем на дубе снятые с себя одежды, замешиваюсь в их стаю среди пустынных лесов не для того, чтобы хватать добычу, а чтобы выведать их тайные хитрости, замышляемые против пастухов; это всё вдобавок сможет послужить подспорьем в твоей надобе.