Читаем Аракчеев полностью

Резко возросшее по окончании войны с Наполеоном влияние Аракчеева при царском дворе почувствовали и члены императорской фамилии. Имя графа приводило в трепет даже братьев государя, Николая и Михаила Павловичей, в то время совсем еще юных. В конце 1815 года великие князья присутствовали на каком-то торжественном вечере в Зимнем дворце. Чрезвычайно веселые, они сидели на подоконнике и перебрасывались шутками с молодыми флигель-адъютантами из государевой свиты. Вдруг кто-то из офицеров шепнул: «Аракчеев идет!» И великие князья Николай и Михаил мгновенно, как по команде, вскочили, вытянулись в струну, руки по швам и так стояли до тех пор, пока грозный граф не прошествовал мимо.

В приемной зале Аракчеева, где собиралось иной раз до сотни чиновников, офицеров и генералов с рапортами, представлениями и другими бумагами, можно было нередко видеть и великих князей Николая с Михаилом, которые вместе с другими посетителями проводили полчаса-час, а то и более в ожидании выхода графа. Алексей Андреевич, войдя в приемный зал, обыкновенно садился на диван и начинал принимать рапорты от начальников различных департаментов, выслушивал донесения генералов, задавал вопросы, делал замечания. Все присутствовавшие при этом стояли. Но для великих князей граф делал исключение. Спустя пять-десять минут после начала приема он обращался к ним и говорил: «Можете сесть, ваше высочество», слегка кивая головой при этих словах и едва заметно улыбаясь.

Молодая супруга Николая Павловича великая княгиня Александра Федоровна в октябре 1817 года находилась в Москве в то самое время, когда там пребывал император Александр. Однажды по каким-то делам приехал туда Аракчеев, и Александра Федоровна получила возможность в течение нескольких дней наблюдать за тем, как граф работает, как обращается с ним государь и как относятся к нему окружающие. Позднее в своих воспоминаниях великая княгиня писала: «В это время Аракчеев был самым деятельным помощником императора. Он был необходим ему и работал с ним ежедневно. Через его руки проходили почти все дела. Этого человека боялись, его никто не любил».

Великая княгиня Екатерина Павловна, бывшая в то время королевой Вюртембергской, именно к Аракчееву обратилась с тем, чтобы исходатайствовать своему любимому библиотекарю Бушману повышение в чине. Граф писал ей 18 августа 1818 года: «По письму, коим угодно было Вашему королевскому Величеству удостоить меня от 19/9 июля, я имел щастие докладывать Государю Императору, и Его Императорское Величество из особенного уважения к предстательству вашего величества изволил наградить коллежского советника Бушмана следующим чином».

Возвышение Аракчеева, произошедшее в 1816 году, было для Александрова правления беспрецедентным. Никто, в том числе и сам граф, прежде не наделялся императором Александром такими широкими полномочиями и не ставился столь высоко над сановниками Российской империи. Подобного не случалось и в царствование Павла I, не произойдет ничего сходного и при всех последующих российских самодержцах.

Современники не переставали дивиться возвышению Аракчеева и дружно ломали головы, пытаясь доискаться до тайны его, до скрытых от публики пружин столь необыкновенного взлета. Они желали объяснить поступок мягкого, улыбчивого, образованного государя, поставившего рядом с собой грубого, мрачного «невежду».

Многие оставались в недоумении. Великая княгиня Александра Федоровна в конце своего рассказа об Аракчееве признавалась: «Я никогда не могла понять, каким способом он сумел удержаться в милости до самой кончины императора Александра». Декабрист Н. И. Лорер писал в 60-х годах XIX столетия: «История еще не разъяснила нам причин, которые понудили Александра — исключительно европейца 19-го столетия, человека образованного, с изящными манерами, доброго, великодушного, — отдаться, или лучше сказать, так сильно привязаться к капралу павловского времени, человеку грубому, необразованному».

Но желание понять, почему император Александр возвысил Аракчеева так, как никого другого не возвышал, все же брало верх у некоторых дотошных современников, и они находили объяснение. «По возвращении императора в 15-м году он просил у министров на месяц отдыха; потом передал почти все управление государством графу Аракчееву. Дума его была в Европе; в России же более всего он заботился об увеличении числа войск. Царь был всякий день у развода; во всех полках начались учения и шагистика вошла в полную свою силу». Такую картину рисовал в своих «Записках» декабрист И. Д. Якушкин. Другой декабрист А. М. Муравьев также связывал передачу управления страной в руки Аракчеева с тем, что Александр забыл свой долг перед Россией.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии