Читаем Аракчеев полностью

Что же до государственных дел, то они после войны с Наполеоном звали Александра к себе как никогда ранее. Поход в Европу многих заставил помыслить о необходимости коренных перемен в политической и экономической организации русского общества. Сравнение западноевропейских порядков с российскими во многих дворянских умах высекло искру если не революционных, то реформистских настроений. И почему у Александра не могло появиться таких настроений?

Вопреки распространенному мнению, Александр не оставил по окончании войны с Наполеоном мыслей об общественных преобразованиях. Разговоры Его Величества с сановниками — опытными государственными деятелями, поручения многим из них разработать тот или иной реформаторский проект выдавали в нем желание осуществить то, что было задумано им еще в молодости. Два главных намерения видны в деятельности Александра в рассматриваемое время: это, во-первых, намерение дать России конституцию и, во-вторых, — если не освободить крестьян окончательно от крепостной зависимости, то, во всяком случае, начать их освобождение.

Видный сановник того времени, человек, государственный ум которого высоко ценили его современники, граф П. Д. Киселев вспоминал впоследствии о беседе, состоявшейся между ним и Александром в Зимнем дворце 4 мая 1816 года. «Обстоятельства до нынешнего времени не позволили заняться внутренними делами, как было бы желательно, — сказал государь, — но теперь мы занимаемся новою организациею. Смерть императрицы не позволила ей азиатские обычаи и многое в правлении, по желанию ее, переменить. Мы должны теперь идти ровными шагами с Европою; в последнее время она столько просветилась, что, по нынешнему положению нашему, оставаться назади мы уже не можем». Александр, правда, заявлял при этом, что «всего сделать вдруг нельзя», что «Россия может многое, но на все надо время», и очень жаловался на отсутствие настоящих помощников себе в деле преобразования страны. «Я знаю, — говорил он Киселеву, — что в управлении большая часть людей должна быть переменена, и ты справедлив, что зло происходит как от высших, так и от дурного выбора низших чиновников, но где их взять? Я и 52-х губернаторов выбрать не могу, а надо тысячи».

В 1818 году Александр поручил составить проекты освобождения крестьян графу Аракчееву и адмиралу Н. С. Мордвинову, немного позднее такое же поручение было дано министру финансов графу Гурьеву.

В том же году — 15 марта — российский император произнес речь на открытии польского сейма, в которой заявил полякам в присутствии многих русских сановников, «что законно-свободные учреждения», которые он даровал Польше, являются «непрестанно» предметом его помышлений, что их «спасительное влияние» он надеется «с помощью Божией распространить на все страны», вверенные его попечению, что поляки подали ему средство явить своему отечеству то, что он уже с давних лет ему приуготовляет и «чем оно воспользуется, когда начала столь важного дела достигнут надлежащей зрелости».

И действительно, с мая 1818 года в Варшаве под руководством H. H. Новосильцева начались работы по подготовке конституции для России. В числе людей, осуществлявших сии работы, был и князь П. А. Вяземский. 22 июля 1818 года Петр Андреевич просил письмом находившегося в Петербурге А. И. Тургенева выслать к нему в Варшаву отпечатанные проекты Сперанского: «Он был большой ковач слов, а я теперь словами промышляю».

Летом, а затем повторно в октябре 1819 года Александр уже знакомился с предварительным вариантом конституционного проекта, вводившего в России федеративное устройство и представительное правление. В ноябре же 1819 года Его Величество начал, по всей видимости, вводить в России первые элементы конституционного строя в том виде, в каком замыслил его устроить. Он объединил Тульскую, Орловскую, Воронежскую, Тамбовскую и Рязанскую губернии в единую административную территорию и поставил во главе ее генерал-губернатора. На эту должность был назначен А. Д. Балашов.

К осени 1820 года конституционный проект был закончен. Назывался он «Государственная уставная грамота Российской империи». Документу этому выпало навсегда остаться лишь проектом — Александр не решился ввести его в действие, как не осмелился осуществить и многие другие замышлявшиеся им коренные реформы. И в сей нерешительности, несмелости — одна из тех главных тайн, что унес с собой в могилу этот император, недаром прозванный П. А. Вяземским «сфинксом, неразгаданным до гроба».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии