Антошка Петрова, Советский Союз

Чтобы сократить расстояние, она решает не плестись домой по улице, а спрямить дорогу через пустынный, запущенный сквер «имени Стахановцев» или, как в городе шутят, «стакановцев». Мать тысячу раз просила обходить его стороной. Он пользуется в поселке дурной славой, и в детстве Антошка даже думала, что слова «сквер» и «скверный» означают одно и то же, но потом мать рассказала, что когда-то здесь было красиво: вход украшали скульптуры, бил фонтан, цвели клумбы, по вечерам на танцплощадке играл оркестр, зажигалась иллюминация, а зимой заливали каток и ставили деревянную горку. Старшеклассницей мать часто прибегала сюда с подружками на танцы, здесь же познакомилась с будущим Антошкиным отцом, но с тех пор все изменилось. Клумбы забурьянели, фонтан заглох, на дне его годами копились гнилые листья и мусор, так что он почти сровнялся с землей, на танцплощадке асфальт растрескался и зарос кустарником, от скульптур остались облупившиеся постаменты, из которых торчат металлические штыри арматуры с редко нанизанными на них кусками почерневшего гипса. Теперь здесь даже днем жутковато: мусорно и безлюдно, лишь трусят по бывшим аллеям тощие собачьи свадьбы. В поселке поговаривают, что с приходом темноты с разных концов города сюда стекаются «долбежники» и проигрывают в карты жизнь случайных прохожих. Вечером Антошка сюда ни за что бы не сунулась, но и сейчас почти бежит, готовая, несмотря на усталость, в любой момент сорваться и изо всей мочи припустить к выходу. Она тревожно прислушивается к треску веток, шороху листьев, карканью ворон и собачьему лаю, но в то же время продолжает начатые у школы раздумья о везении и невезении. Взять хотя бы Верку Седых. Типичный пример невезения, хотя живет она, в отличие от Антошки, не где-нибудь, а в самой Москве.

3

Познакомились они этим летом в пионерлагере. Первую и вторую смены Антошка, как водится, отбарабанила в своем родном лагере имени Комарова по путевке от материного завода, и там все было как всегда: комаров хватало, кормили кашей и гороховым супом, в полдник давали кисель и печенье, но строем ходить не заставляли, купаться можно было от завтрака до обеда, а в тихий час они с девчатами болтали, не опасаясь, что кто-то ворвется в спальню с криками, что, мол, закрыть глаза и спать немедленно. Ребята были все свои, вожатые тоже. Антошка в этот лагерь с первого класса ездит и не жалуется, но в августе мать по блату отправила ее в лагерь «улучшенного содержания». Это ей тетя Нина подсудобила. Она в Москве в министерстве работает, а детей своих у нее нет, вот она Антошке путевочку бесплатную и цапнула. Мать, конечно, обрадовалась. Еще бы! Тетя Нина уж так этот свой «Юный буденновец» расхваливала: там тебе и бассейн, и ребята все культурные – не курят, матом не ругаются, и вожатые все с высшим образованием, а питание как в правительственном санатории.

Вообще-то Антошка всегда мечтала попасть в «Артек» или хоть одним глазком поглядеть на него. Говорят, там море, горы, кругом розы цветут – красота! Но в «Артек» посылают только отличников, да и то не всех, а с блатом. Когда мать, вся сияющая, заявилась домой с путевкой в тети-Нинин «Юный буденновец», Антошка особой радости не выказала, и та обиделась – стиснула губы, будто зажала ими щепотку мелких гвоздиков, а когда Антошка, не выдержав, спросила: «Мам, ты что, обиделась?», вдруг разоралась, будто один за другим эти гвоздики ей в голову вколачивала: «Меня в детстве никто в лагеря не отправлял. Я с шести лет нянькой у твоего дядьки разлюбезного бесплатно работала. Нет бы сказать: «Спасибо, мамочка», а то ишь, харю воротить вздумала. «Артек» ей подавай! Заруби себе на носу, лучшее – враг хорошего». Антошке пришлось много раз сказать спасибо, чтобы мать отмякла, но только перед сном, когда они пили чай с халвой, к матери вернулось наконец обычное чувство юмора, и, хитро подмигнув, она сказала: «Лучше, дочь, синица в руке, чем летчик-испытатель в небе. Ты представь себе, что твой «Артек» – генерал, тогда «Юный буденновец» будет вроде как полковником, а полковники небось тоже на дороге не валяются».

В «Юном буденновце» все оказалось именно так, как тетя Нина расписывала: кирпичные корпуса, клумбы, газоны, аллея героев, бассейн, даже музей. Антошке, правда, не очень понравилось, что речки нет, во время тихого часа не шелохнись – не прогреми, купаться дают по пять минут, а после полдника – политинформация, зато туалеты были в каждом корпусе, кино крутили почти каждый вечер и кормили так, что Антошке самой не верилось: в полдник бутерброд с колбасой или сыром, а вдобавок обязательно банан или апельсин. Бананов она отродясь не видела, и очень они ей понравились, а ребята в отряде многие отказывались, говорили: «Меня с детства от них тошнит».