Андрей Смирнов

подбежавшему конюху и быстрыми шагами пошел к донжону. Кажется, он был чем-то озабочен.

Конюхи приняли лошадей и у остальных всадников и повели разгоряченных скачкой животных в

конюшню...

Кстати о конюшне...

Я   обернулся.   Старик   успел   малость   оклематься.   Поддерживаемый   Жанной   —   как   ни

парадоксально, но после того, как он убил человека, она перестала его бояться — старик стоял в двух

шагах от меня.

— На лошади усидишь? — спросил я. Его рот искривился:

— А ты, франк?

Тут я понял, что означала гримаса на его лице. Это была усмешка.

Иногда   я   не   слишком   быстро   соображаю.   По   тому,   как   он   владеет   мечом,   можно   было

догадаться, что происхождения этот человек отнюдь не низкого. Такие садятся в седло раньше, чем

научатся ходить. Но меня до сих пор продолжал сбивать с толку его внешний вид. Выглядел он как

покойник.

— Жанна?

Девушка  неуверенно   кивнула.   Ничего.   У   всех  нас   обнаруживаются   удивительные   таланты,

когда речь заходит о жизни и смерти.

Мы выбрались во двор и направились в конюшню следом за конюхами. Быстро — но все-таки

не настолько быстро, чтобы сразу привлечь к себе внимание всех тех, кто в этот момент находился

во   дворе.   По   счастью,   помещение   охраны   и   какую-то   соседнюю   постройку   объединял   широкий

навес,   и   некоторую   часть   пути   нам   удалось   проделать   в   тени.   Когда   мы   входили   в   конюшню,

никаких воплей вроде «Держите их!!!» вслед нам не прозвучало.

Конюхи   оказались  совершенно   не   готовы   к  нашему  появлению.   Поэтому   в   замке  стало  на

несколько мертвецов больше. По счастью, некоторых лошадей еще не успели расседлать. Ни Принца,

ни Праведника в конюшне не было. Я подсадил в седло Жанну и привязал поводья ее лошади к седлу

той, которую наметил, как «свою». Старик копошился в вещах мертвых конюхов.

— Поищи лучше огниво и трут! — крикнул я ему.

— Я этим и занимаюсь, — огрызнулся старикашка. Сухая солома занялась моментально. Было

жаль остающихся в конюшне лошадей, но себя нам было жаль еще больше. Старикашка залез на

«свою»  лошадь  и   уселся  на  ней  с  таким   видом,   будто  бы  он  родился  в  седле.  Мы   вылетели   из

конюшни.   Сюда   уже   бежали   солдаты   капитана   Ортоньо,   привлеченные   шумом   и   воплями

недорезанных конюхов. Поздно, братцы...

Они не успели закрыть ворота. На выезде кто-то из солдат попытался проявить похвальный

героизм и встать у нас на пути. Старикашка, скакавший впереди нас с Жанной, отправил стражника в

мир   иной   с   ловкостью,   доступной   только   тому,   кто   с   юности   обучался   сражаться   верхом.   Я

окончательно уверился, что наш неожиданный спутник, вонючий, оборванный и грязный, когда-то

наверняка принадлежал к благородному рыцарскому сословию.

Глава седьмая

Естественно, была погоня. Не сразу — конюшню мы ведь подожгли отнюдь не от дурного

настроения, — но была. Мы сумели оторваться — насмерть загнав лошадей. Шесть или семь дней

после  того  мы  кружили   по  землям графа  Альфаро,   в то время  как  его  солдаты  вкупе   с егерями

пытались нас отыскать. Ели что придется — ягоды, птичьи яйца, желуди. Пару раз удалось спереть у

крестьян пищу посущественнее. Постепенно мы продвигались к границам графских владений.

Один раз мы были на волоске. Мы выбрались из леска и по широкому ущелью шли на север,

когда впереди послышался собачий лай.

— Проклятье, — процедил старик. Мы бросились назад.

На   подъеме   стало   видно,   что   пространство   между   ущельем   и   леском   сторожит   отряд

всадников.

Обратно... Лай все ближе. Может быть, в этот момент мы вели себя как загнанные звери, — но

попробуйте-ка в такой ситуации проявить хладнокровно! Нас еще не видели — ущелье отнюдь не

было   прямым,   ровным   и   гладким,   —   но   уже   буквально   через   несколько   минут   завалы   камней

должны были перестать скрывать нас от глаз преследователей.

Поэтому,   заметив   справа от себя  глубокую  щель  между  камнями,   я  не  стал  размышлять,   а

потащил   туда  своих   спутников.   Именно   потащил.   Жанна  к  тому  времени   сбила  ноги   в   кровь,   а

старик вообще ковылял еле-еле.

Мы затаились. Я прижимал к себе Жанну, старик изо всех сил пытался подавить рвущийся из

горла хриплый кашель. Жанну трясло, как в ознобе.

Сначала   было   тихо,   потом   раздались   голоса   перекликивающихся   между   собой   егерей.

Слишком близко... Шансы на то, что мы останемся незамеченными, таяли с каждой секундой. Люди,

может быть, и пройдут мимо... но не собаки.

Но они прошли. Собаки не почуяли нас. До сих пор, вспоминая этот эпизод, я не могу понять,

как это могло случиться. Все, что произошло с нами во время побега из замка — не успели, не

услышали, не заметили, — можно было объяснить цепью счастливых случайностей. Но собаки... На

мгновение у меня мелькнула сумасшедшая мысль, что граф Альфаро сам, сознательно, позволил нам

сбежать и теперь продолжает играть в какую-то свою, непонятную мне игру. Но нет, это чушь. Люди