Андрей Смирнов

Кельмар легко мог бы сделать жизнь Тейда невыносимой и в конечном итоге вынудить покинуть

сотню, подав прошение о переводе под командование другого командора, однако он старался

относиться к молодому карьеристу так же, как и ко всем остальным своим рыцарям, никак не

выделяя его ни в худшую, ни в лучшую сторону. Он не любил Тейда и не доверял ему, но теперь

тот лежал мертвым у его ног, и это было… неправильно.

— Закройте дверь, — приказал Кельмар Чайдзайну и Дольну, которые было сунулись в

камеру за ним следом. — Ожидайте снаружи.

Восторга этот приказ у них вызвал еще меньше, чем мертвые тела на полу, однако

возражать никто не стал. Дверь закрылась; Кельмар встал к ней спиной — так, чтобы держать под

обзором всю камеру — и мысленно обратился к змеенышу:  «Что, черт возьми, происходит?»

Он ощутил нежелание бестии отвечать на вопрос — некое, едва уловимое движение

чужеродного сознания внутри его собственного разума, скользкое и отвратительное, как и сама

тварь. Он повторил вопрос еще раз, с нажимом — зная уже, что способен до определенной

степени проникать в разум твари так же, как змееныш проникал в мысли Кельмара — словно

выискивая усилием воли притаившегося в глубинах разума паразита и разглядывая его

максимально пристально и четко. Змеенышу такое поведение носителя было не по нутру: он

предпочитал находиться в симбиозе с человеком, рядом с ним, но оставаясь при этом вне света его

сознания; слишком пристальное и ясное внимание было для него неприятно и даже в какой-то

степени мучительно. Этот прием сработал и сейчас: прижатый к стенке змееныш заговорил:

«Они слабые. Да, все дело только в этом. Не смогли ужиться с моими детками. 

Ненадежные…»

Мысленному взору Кельмара предстала фантасмагорическая картина: куски мяса, по

которым ползают черви; шатающееся больное животное; паразиты, проедающие ходы в живых

телах и отравляющие своими выделениями носителя… Эти образы, в отличии от болтовни

змееныша, содержали настоящий ответ на его вопрос, и он ощутил, как из глубины его души

медленно поднимается гнев.

«Ты не говорил, что твои черви сводят с ума!..»

«Ну… не все же сошли!  – Продолжал изворачиваться змееныш.  – Другие еще вполне 

себе…»

«Ты должен был меня предупредить.»

«Заранее не угадаешь, кто сойдет с ума, а кто нет.»

«Я должен был знать о том, что такие последствия вообще возможны.» – Продолжал

настаивать Кельмар.

«Ты знал, просто не хотел об этом думать,  – вкрадчиво прошептал змееныш. –  Тейд 

должен был находится под контролем, также как Файро и Ган. Иначе они могли донести Рекану

или кому-нибудь еще. Некоторых ты не знал, другие были откровенно ненадежны, третьи были 

нужны нам для того, чтобы следить за всеми остальными… Да, ты немного переусердствовал,заставляя меня осеменять всех подряд, но теперь-то ты понимаешь, каковы могут быть 

последствия и впредь будешь осторожнее…»

«Я знал их. Это были мои люди. Люди из моей сотни.»

«Поздно об этом жалеть…» – Омерзительное ощущение скольжения гибкого вытянутого

тела где-то внутри головы. Кельмар почти привык к постоянному присутствию змееныша рядом с

ним, но сейчас самоубийственное желание разбить себе череп, погрузить руку в мозг и вырвать из

себя эту тварь снова нахлынуло на командора.

«Осторожно.  – Прошептал змееныш.  – Не будь слабым. Ты тоже можешь спятить. Не 

поддавайся эмоциям. Не всякая тьма нам полезна.»

Еще одна картина: человек, которого тянули в разные стороны демоны преисподней и

духи света. Человек оставался неподвижен, но затем баланс нарушился – из ниоткуда возникла

черная змея, которая обвилась вокруг человека и стала кусать руки ангелов, и те, один за другим, разжимали пальцы. Человек стал погружаться во тьму, но между демонами не было единства –

теперь они дергали его в разные стороны, кусали и пытались порвать на части. Змея продолжала

оставаться союзником человека, но требовались и его собственные усилия для того, чтобы не

стать жертвой тех сил, которым он себя предал…

Кельмар затряс головой, прогоняя видение. Змееныш любил поболтать, но далеко не все

он мог – а может быть, не хотел – передать в словах; для наиболее важных сообщений он выбирал