Андрей Смирнов

темного короля Хазвейжа – смуглокожая, чувственная, облаченная в темно-лиловое платье,

полотно которого поблескивало, словно змеиная чешуя. Раскосые завораживающие глаза с

розовыми зрачками. Лланлкадуфар и Эгсодия казались различными во всем, трудно было

представить себе менее подходящую пару, но любовь – странная сила, способная соединять

несовместимое. Никто не верил, что их союз будет долгим, однако, он продолжался вот уже более

тысячи лет – сколько именно, мало кто уже помнил; во всяком случае, Кадан, появившись в

Аннемо впервые, начало этой романтической истории не застал; уже и тогда это была семейная

тайна, о которой знали все, но никто не хотел говорить: запретная для обсуждения тема, слишком

болезненная для старого Янхарта, потерявшего наследника и любимого сына. Позже Кадан узнал, что когда-то Лланлкадуфар и Эгсодия жили в Аннемо, но вынести свет небес демоница не смогла

– день за днем Солнце медленно убивало ее. И тогда супружеская чета переехала в Вагадру, ко

двору Хазвейжа, а после – в собственное герцогство Адисфот, расположенное на границе Нижних

и Лунных миров. Во мраке Эгсодия ожила, но истощение стало грозить ее супругу – впрочем,

поначалу казалось, что Лланлкадуфар настолько силен, что сможет жить и в Аду, развеивая

тамошний мрак собственным светом. Но, какова бы ни была его сила, ей имелся предел; и хотя

чары Хазвейжа оберегали покои зятя – даже и такой защиты оказалось недостаточно.

Лланлкадуфар слабел. Чтобы не умереть, ему приходилось возвращаться в Аннемо и

восстанавливать силы; поговаривали, что именно эти визиты состарили Янхарта раньше времени и

в конце концов побудили его отойти от дел, передав управление островом дочери и ее мужу.

Янхарт – младший бог, остров и его обитатели – порождение его силы, но более всего сил он

вложил в двух своих детей; и старший из них ничего не отдавал взамен, напротив, он тратил то, что ему давалось, и брал снова. Это казалось несправедливым, возмутительным, недостойным – но

было так, как было, и Кадан не считал себя вправе как-либо вмешиваться в эту ситуацию и

указывать членам правящей семьи Аннемо, как им поступать – однако, и любить принца он не был

обязан. Вот поэтому жалость, посетившая его сердце, оказалась столь мимолетна: достаточно

было вспомнить о том, что цену за эту «любовь» пришлось платить не только Лланлкадуфару, но

старому королю, которому Кадан некогда присягнул на верность.

Эйрин нежно обняла брата, Трангелабун – некогда входивший в свиту принца, а теперь,

благодаря браку, занявший на троне его место – отвесил галантный поклон Эгсодии, а затем также

заключил добровольного изгнанника в объятья. Эйрин обменялась с Эгсодией двумя легкими

поцелуями, после чего обе пары, оживленно общаясь, направились в сторону замка, в

сопровождении части дворян Аннемо и демонической свиты герцога и герцогини Адисфота.

Кадан остался на Утесе – следить за прибывающими гостями и убедиться, что после появления

последнего гостя, путь в Преисподнюю будет закрыт.

Следующей важной персоной, в сопровождении собственной демонической свиты, был

Тоншорон, герцог Айфли – рогатый, покрытый шипами и костяными наростами, с кожистыми

крыльями за спиной, с копытами вместо ног и горящими алым огнем глазами. По своему

происхождению он принадлежал к роду керубов, демонов довольно высокого ранга, и потому в

верхних слоях Преисподней без труда смог занять влиятельную должность, а затем и получить

собственные владения, сделавшись вассалом короля Вагадры.

За ним последовал Атсварх, придворный советник Хазвейжа – неестественно худой,

длиннорукий, с лицом, в котором сочетались человеческие и змеиные черты. Четвертым по счету

прибыл Монфо, сын герцога Даншилы – бледный, с прозрачной кожей, под которой медленно

двигались черви. Верхняя часть его головы походила на человеческую, но вместо рта была пасть, заканчивавшаяся в районе ушей, полная тонких и острых зубов, а его язык, похожий на щупальце, мог вылезать изо рта на длину руки и жалить врага, будучи снабжен на самом своем кончике

тремя ядовитыми зубами.

Каждого из прибывших приветствовали, а затем сопровождали в замок придворные

Аннемо; к тому моменту, когда на Утес вступили последние демоны, придворных почти не

осталось, также значительная часть хагезу отбыла в замок – и потому Кадан насторожился при

появлении гостя, имени которого в списке не значилось. Последнюю волну возглавлял Рафх, член

Высшего Совета Башни-Иглы. У Рафха имелась своя небольшая свита, однако демон, на которого

Кадан обратил внимания, явно к ней не принадлежал – он держался наравне с Рафхом и общался с

ним по меньшей мере как равный, да и аура излучаемой им силы намного превосходила силу

демонов-фаворитов. Кадан немедленно подошел к ним – как будто бы для приветствия, но стал

так, чтобы перекрыть новоприбывшим дорогу в замок. Встретившая Рафха светлая стихиаль

Джиорбин бросила на Кадана удивленный взгляд, однако, поскольку его статус на острове даже в

обычное время был никак не ниже ее собственного – а сейчас, в связи с визитом делегации из