Андрей Смирнов

Тепло было слабым и едва заметным, но главное было в том, что это тепло было чистым. На фоне

людей, души которых казались ей грязными и мутными (ей удавалось очистить их в какой-то

мере, но в полной мере — ни разу), душа Эдрика была чистой и свежей, как и его тело. Мольвири

вдохнула запах его кожи, смешанный с запахом Шэ и Тэннака, и позволила поцеловать себя и

увлечь на постель.

Они долго любили друг друга, и то, что прежде казалось Мольвири духовной грязью и

нечистотой, обернулось чистой, пронзительной чувственностью, лишенной какого-либо порока.

Они измучили друг друга и лишь когда совсем рассвело, и слуга осторожно постучал в дверь, зовя

рыцаря Эдрика и леди Мальварин пожаловать к завтраку за герцогским столом — лишь тогда они

прекратили любовную игру и, утомленные, замерли на кровати — Эдрик слева, Мольвири справа

— держась за руки и глядя друг другу в глаза.

Мольвири слабо улыбнулась.

— Хелах был прав, — тихо проговорила она.

— В чем именно?

Ее улыбка стала шире, а на щеках появились ямочки.

— Во всем.

***

Юми Химей прибыла в замок Айдеф во второй половине дня, проехав большую часть

дороги от порта на крестьянских телегах, останавливаясь во всех поселках, рассказывая истории и

подкрепляя свои рассказы ударами медных тарелок друг о друга в особо драматических местах.

Химей — впрочем, как и любую другую взрослую юми — можно было бы легко спутать с

ребенком десяти-двенадцати лет, если бы не пушистый серый хвост с черными полосками и

белым кончиком, и не симпатичные (и столь же пушистые) заостренные ушки с кисточками,

делавшие юми похожей на полупревратившуюся в человека огромную белку. За плечами Химей

находилась котомка с разнообразным миниатюрным барахлом, а правой рукой она сжимала посох

немногим длиннее ее самой, украшенный разноцветными лентами, в которые были вшиты

крошечные колокольчики. Три основных чувства, которые юми постоянно испытывают на

протяжении своей жизни — озорство, удивление и любопытство — пребывали в гармонии и

уравновешивали друг друга. Химей была обута в красивые замшевые сапожки с застежками,

носила пышные желтые шаровары, белую сорочку, жилетку с завязочками и зеленую куртку. Еще

имелся непромокаемый плащ, но поскольку погода стояла ясная и теплая, плащ Химей свернула и

прикрепила к котомке.

Стражник Нэб на воротах Айдефа задержал ее. Не далее как вчера молодому стражнику

хорошенько намылили шею за то, что он пропустил каких-то бродяг, и пригрозили лишить

жалования, если оплошность повторится — и вот теперь он исполнял свои обязанности

тщательно, даже слишком.

— Куда? — Спросил Нэб, заступая юми дорогу.

— Туда! — Химей показала вперед и попыталась обойти стражника.

— С какой целью? — Он опять встал на пути. — Ты к кому?

Юми недовольно посмотрела на стражника.

— Тебя что, не предупредили?

— О чем? — Взгляд Нэба сделался недоуменным.

— О Таинственных Событиях, о которых нельзя говорить.

— О каких еще событиях?!

— Ты что, не слышишь меня? — Юми недовольно притопнула ножкой. — Об этих

событиях нельзя говорить!

Стражник опешил.

— Что за ерунда?

— Не ерунда, а Секретное Послание, — заговорщическим шепотом сообщила юми. — Те,

Кто Знает Что-к-Чему, меня уже ждут. И они не будут довольны тобой за эту задержку!

— Какое еще послание?!

— Секретное!

— Пропусти ее, Нэб. — Пряча улыбку в густых усах, велел сержант Рейдаф. — Это же

юми. Она тебе сейчас столько лапши на уши повесит — потом год снимать будешь.

Гордо задрав подбородок, Химей обошла Нэба и вступила в замок Айдеф. Весть о ее

появлении распространилась мгновенно. Дети высыпали во двор, женщины отвлеклись от работы

и прильнули к окнам, и даже мужчины нет-нет да поглядывали на юми, посетившую замок.

Многим хотелось погладить ее или хотя бы прикоснуться, но они не решались, ибо Химей имела

вид неприступный и гордый.

Когда достаточное, по мнению Химей, количество любопытных детей собралось во дворе, она совершила театральный взмах посохом и легко вскочила на пустую бочку, которую заранее

приметила.

— Я расскажу вам Удивительную Историю, — заговорщическим тоном сообщила юми

людям, окружившим ее полукругом. — Эту историю слышали до сих пор лишь Немногие

Избранные, но они не расскажут о ней никому! Хотите ли вы узнать эту историю?

— Даааа! Хотим! Хотим-хотим! — Немедленно закричали дети и юми в ответ на их крики

важно наклонила голову, как бы принимая во внимание их согласие.

— А почему те, кто слышал, о ней никому не расскажут? — Крикнул Зеган Целиенот, сын

одного из вассалов Гэйбара. — Они что, умерли?

Вопрос погрузил двор замка в напряженное молчание.

— Нет! — Решительно отвергла юми эту версию. — Они не расскажут, потому что

понимают ее Значение. Ведь эта история не для Профанов, а лишь для тех, кто Готов.

Сообщив это, юми выдержала долгую напряженную паузу.

— Рассказывай! — Закричали дети со всех сторон.

Юми сделала витиеватый жест свободной рукой, после чего легко и изящно повернулась

вокруг своей оси, приподнявшись на носке левой ноги.

— Эта история началась на Далеком Острове, — заговорила она, понизив голос и тем

самым заставив всех подвинуться ближе и внимательнее прислушиваться к ее словам. — Остров