Андрей Сахаров

Физик-мыслитель Эйнштейн включал в мораль и «внутреннее стремление к постижению истины», но считал невозможным говорить о научных основах морали: «Разум проясняет соотношение средств и целей, но одни лишь размышления не способны дать ощущение высший цели». Моральные цели, по его мнению, существуют в обществе как живые традиции и, как все живое, не требуют обоснования. Они родились — открылись ярким личностям — в лоне иудейско-христианской религиозной традиции. Извлекая эти моральные принципы из религиозной формы, Эйнштейн так формулировал их человеческий смысл: стремиться к свободному и ответственному развитию личности, которая свободно и радостно применяет свои силы на службу всему человечеству. Этот же моральный принцип, по его мнению, служит фундаментом демократической организации общества¹⁵⁷.

В этом абзаце атеиста может смутить признание Эйнштейном религиозных корней у совершенно гуманистической формулировки, а теиста — столь полное освобождение от религиозной формы, то есть безбожный гуманизм. Ну а историк науки скорее вспомнит происхождение понятия атома. Древнегреческие обстоятельства этого происхождения, казалось бы, не имеют никакого значения для нынешней науки, но никуда не деться от того, что именно те древние и плохо известные обстоятельства привели к рождению живого и столь жизнеспособного понятия.

Наука и мораль различаются еще тем, что научную работу можно оценить заочно — при чтении и пересказе. А оценить нравственность поступка можно лишь воочию, когда ясны все обстоятельства и понятен жизненный контекст. Среди людей науки ближе всего Сахаров наблюдал двоих, сыгравших важнейшую роль в его жизни, — своего отца — Дмитрия Сахарова и любимого учителя — Игоря Тамма. Оба — атеисты, и оба — моральные ориентиры для него. Значит, между моралью и религией нет неразрывной связи?

Такую связь нередко провозглашают на основе собственного ощущения — ощущения того, что моральное и религиозное чувства растут из одной и той же глубины собственной личности. В тех же глубинах коренятся и другие виды интуитивного восприятия — прежде всего восприятия красоты, гармонии. Однако даются эти интуитивные способности разным людям в разных пропорциях, вплоть до отсутствия каких-то из них. И, соответственно, разные наборы способностей по-разному формируют мировосприятие личности. Происхождение этих глубинных интуитивных способностей коренится в доисторической глуби веков, вместе с самим видом Homo sapiens, возникшим по воле Божьей или по желанию Природы. На этот счет различались мнения даже биологов-эволюционистов, начиная с открывателей принципа естественного отбора Ч. Дарвина и А. Уоллеса и не кончая авторами современной синтетической теория эволюции — верующим Ф. Добржанским и атеистом Э. Майром. И, во всяком случае, родословная, быть может, наиболее человечного качества — альтруизма, согласно эволюционной генетике В. Эфроимсона¹⁵⁸, переплетена с родословной человека. Оставляя доисторический этап палеонтологам и археологам, обратимся к наиболее красноречивым примерам независимости физики и религии, а также примерам их взаимодействия в надежно документированной истории.

Первое атеистическое мировоззрение, дошедшее до нас, появилось за 23 столетия до нашего века — века науки. Это — учение Эпикура, вдохновенно изложенное тремя веками позже Лукрецием в поэме «О природе вещей». Учение Эпикура о природе вещей исходило из идеи атомизма, одной из самых загадочных по происхождению в истории науки. Ведь эта идея родилась за две с лишним тысячи лет до первых ее экспериментальных подтверждений! А учение Эпикура о природе человека исходило из атеизма, точнее, из полного невмешательства богов в поведение вещей и в жизнь людей. Отсюда следовало, что богов не следует бояться, как не следует бояться и смерти. Эпикур учил, что именно познание природы освобождает от этих страхов и что «нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо».

Легко понять, почему античным богам не было места в мире античных атомов. Уже неделимость атома подрывала авторитет — даже боги не могли разделить неделимое, что по-гречески АТОМ. Да и обычные интриги между олимпийскими богами не могут влиять в мире атомов, закономерно движущихся в пустоте. Единственный слабый пункт в такой картине мира — свобода человека. Чтобы надеяться на убедительность учения о природе человека, надо как минимум предполагать свободу человека признать или отвергнуть это учение. Физическую основу свободы Эпикур (или Лукреций) нашел в понятии clinamen — самопроизвольных малых отклонениях атомов от закономерного движения.

Не прошло и двух тысячелетий, как атомы и молекулы стали рабочими понятиями науки. Но вот как основоположник атомно-молекулярной физики Максвелл завершил свой доклад о ее первых успехах: