Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Е. Г. была знакома с Севой Багрицким. У них были теплые, дружеские отношения. Они ходили вместе носить передачи своим мамам. Руфь Григорьевна, мама Е. Г., сидела в тюрьме, потом она была сослана в Казахстан. Отец Е. Г. был крупным политическим деятелем в Кремле и стал неугоден власти. Мама Севы Багрицкого тоже сидела в тюрьме — по личным мотивам[311], а Севу забрали в армию.

Мама сидит в тюрьме, а сын в это время защищает Родину и погибает, как герой. Он писал маме в тюрьму много писем, позже его мама, уже реабилитированная, и Е. Г. собрали их все, а также стихи Севы, и составили сборник «Всеволод Багрицкий. Дневники. Письма. Стихи», вышедший в 1964 году ([12] — Ред.). Эту книгу она отнесла Ю. П. и так появилась идея включить в спектакль Севу и его мать.

На сцене сидела я — мать Севы, сзади меня стоял мордатый охранник в тулупе и с ружьем. Сева на другой дорожке читал свое письмо и стихи, а когда охраннику не нравилось содержание, он резко хлопал ружьем об пол, как будто раздавался выстрел. Слова такие, его стихи:

«Когда зимний вечер уснет тихим сном,
Сосульками ветер звенит за окном
Луна потихоньку из снега встает
И желтым цыпленком по небу плывет».

На это охранник не реагировал, а когда у Севы были такие слова — «чтобы начальство не вмешивалось в то, что говорят и пишут поэты…» — тут раздавался страшный стук, почти как выстрел и маму уводили со сцены. Потом, когда принимали спектакль, руководство решило убрать эту фразу и хотели убрать весь отрывок как нежелательное упоминание о прошлом, но Ю. П. отстоял.

Мой первый вечер прошел у Е. Г. и Руфь Григорьевны очень хорошо и тепло. Я им понравилась, и они оставили меня у себя жить, так как в это время жилья у меня не было. Я ночевала то в театре, то у знакомых, в общем, мне было плохо. Они это почувствовали и оставили меня. Я жила на кухне на очень удобном диване среди потрясающих людей. Е. Г. называла меня «моя старшая дочь». Я очень подружилась с её двоюродной сестрой Зорей и мы до сих пор дружим. Мы устраивали у них дома на кухне праздники, читали стихи, приглашали актеров с Таганки, пели песни.

Е. Г. помогала мне с одеждой для моего старшего сына Юры, который жил у мамы в Ленинграде. Она была очень щедра и внимательна ко мне. Когда у меня было тяжелое материальное положение, она устроила меня на работу в медицинское училище, где она работала. Я подружилась с ребятами, и мы там ставили интересные спектакли.

Когда моя мама после смерти папы поменяла квартиру и мне досталась комната в Токмаковом переулке, вся семья Боннэр участвовала в устройстве моей новой квартиры. Мне помогли туда перевезти кое-что из мебели, белья, постели и одежды. Спасибо — говорила я и в эти годы, и спустя много лет.

Когда Е. Г. вышла замуж за Андрея Дмитриевича, я познакомилась с ним и поняла, вернее, не поняла, что передо мной гений — который так скромен, интеллектуален, что такого не бывает на свете. Я приходила и видела — он жарит рыбу, на нем передник Е. Г. и всё это само собой, не показно. Он просил меня принести шурупы и гвозди из театра — он сам делал полки в доме, типа антресолей.

Е. Г. всегда оберегала мужа, всегда вставала на его защиту. Жизнь её, конечно, подвиг. Как она всё пережила, защищая своего мужа и своих детей, которым тоже досталось! Таню и Алешу выгнали из института и с работы, поэтому пришлось уехать в Америку и начать новую жизнь. Когда сослали Андрея Дмитриевича и там всячески издевались над ним, Е. Г. сумела остановить этот бандитизм и издевательство. Она лучше меня всё это описала в своей книге («Постскриптум» [2]). Когда умер Андрей Дмитриевич, мы всем театром его хоронили. Семья Боннэр и Сахарова очень любила наш театр, они часто к нам ходили.

Спасибо Елена Георгиевна, всем твоим детям и родным спасибо за мужество, что так всё перенесли.

Елена Георгиевна, вы великая русская женщина, которая не раз в горящую избу входила и победила!

Лев Пономарев

Лев Александрович Пономарев — руководитель Движения «За права человека», один из создателей «Мемориала» (1987–1988), доверенное лицо А. Д. Сахарова (1989) и участник множества правозащитных инициатив. С Еленой Георгиевной начал общаться в Перестройку, продолжал до последних дней её жизни.