Андрей Белый. Между мифом и судьбой

В разговоре с ИР в Детском Селе, в марте 1932 года АБ очень хвалил поэму Г. Санникова (еще не напечатанную) «В гостях у египтян», впоследствии он даже написал о ней целую хвалебную статью <…> ИР относился скептически к достоинствам этой поэмы, судя о ней лишь по тем отрывкам, которые запомнил АБ <…> (Белый — Иванов-Разумник. С. 707)[1418].

О том, за что Белый «очень хвалил» поэму «В гостях у египтян» Иванову-Разумнику, неизвестно, но об этом можно судить по его письму Г. А. Санникову, отправленному примерно в то же время:

Дорогой друг, поздравляю Вас! Вчера неотрывно читал Вашу поэму: сызнова (с начала до конца): и впечатление — необычайной силы и яркости; великолепно! Уже то, что написано, единственно в поэзии последних 10<-ти> лет; Вы нашли форму, новую, яркую, синтезирующую отдельные лабораторные опыты. До сих пор — не было поэзии производства: были попытки ее дать. А тут — свершение. Спасибо Вам от всего сердца. Любящий Вас Борис Бугаев[1419].

Трудно предположить, как воспринял бы Белый «достоинства этой поэмы», если бы написал ее другой, незнакомый ему автор. Но с Санниковым случай был совершенно особый. Григорий Александрович Санников (1899–1969) в 1918–1920 годах посещал литературную студию Пролеткульта и был учеником Белого[1420]. В конце 1920‐х их общение возобновилось (Санников тогда работал в редакции журнала «Красная новь» и пригласил Белого печататься). Вскоре Санников стал своим человеком в доме Бугаевых, заменив арестованного и сосланного по делу о контрреволюционной организации антропософов П. Н. Зайцева. Уже в сентябре 1931‐го Белый характеризовал его Зайцеву как свое доверенное лицо («<…> если Вы будете в Москве, то как-нибудь зайдите к Санникову (он все мои дела знает) <…>»[1421]), считал «опытным» человеком и прислушивался к его советам[1422]. И действительно, Санников с энтузиазмом помогал бывшему учителю в издательских, бытовых и прочих делах (собирал многочисленные справки, составлял официальные письма и т. п.). Поддержать своим писательским авторитетом творческие начинания молодого поэта, оказывавшего ему неоценимые услуги, — вот то немногое, чем Белый мог отблагодарить его. К тому же Санников (в отличие, например, от Зайцева) казался в то время литератором вполне успешным и перспективным: он был связан с И. М. Гронским и возглавляемым им журналом «Новый мир», в котором вскоре появилась и поэма «В гостях у египтян», а потом и пространная рецензия на нее Андрея Белого — «Поэма о хлопке» (1932. № 11. С. 229–248). Скорее всего, с помощью Санникова и «хвалебной статьи» о его поэме Белый хотел заявить о себе как о передовом советском критике, методологе и теоретике.

Не вполне только понятно, зачем Белый стал рекламировать «В гостях у египтян» Иванову-Разумнику: возможно, без всякой задней мысли, по наивности, но возможно, что и в полемическом задоре, провоцируя на спор и демонстрируя идейную от него независимость. Реакцию Иванова-Разумника на поэму Санникова трудно было не предвидеть, ведь в ней воплотилось все то, что Иванов-Разумник решительно не принимал в советской литературе и что жестко заклеймил в детскосельской речи 1931 года. И действительно, в поэме «В гостях у египтян» воспевались достижения первой пятилетки, успехи коллективизации и подвиг трудовой интеллигенции (агрономов), разоблачались козни вредителей, связанных с иностранными разведками, и даже сотрудник ОГПУ выступал в качестве положительного персонажа. Восхищение Белого произведением такого рода не могло не покоробить Иванова-Разумника. А намерение написать на него хвалебную рецензию в системе ценностей Иванова-Разумника было чистым примером той самой советской «публицистики», против обращения к которой он Белого в детскосельской речи предостерегал.