Амнезия

ДОКТОР ЭМИЛИ ЛИНДМАН.

ЗАМЕТКИ ПО СЕССИИ.

17 МАЯ.

СЕАНС 2.

«Наш второй сеанс с Томом продолжался один час. Он по-прежнему молчалив и сдержан. Прошло более полугода с тех пор, как убили его отца, но мальчик продолжает носить эти воспоминания как своего рода саван. Выражение глаз делает его старше: слишком много видел для своего возраста. Плечи его словно придавлены тяжким грузом, и походка отличается напряженностью.

Его поведение дает похожие подсказки, свидетельствуя о тяжком бремени, о подавленности психики. Тело реагирует на механические перегрузки — типа травмы спины — воспалением. Мозг работает аналогично, только „воспалением“ от травмы является замутненное восприятие событий. Сознание затуманивается, с явным облегчением оставляя ясными одни и скрывая другие воспоминания.

Если я спрашиваю Тома о родственниках, он, ничего не уточняя, упоминает о тете и дяде, с которыми сейчас живет. Не вдаваясь в детали, выдает только основные сведения. Они добры, они заботятся о нем, у него есть кузина. Когда я мягко подталкиваю его к прошлому, то есть к тому, когда и почему он стал жить с ними, он отвечает отрывисто и поверхностно: „Потому что пришлось“.

Такая неразговорчивость и тот факт, что он давал противоречивые показания полиции, нормальна для пережившего травму человека. Том больше чем свидетель — он жертва. Убийца забрал жизнь отца, одновременно лишив Тома детства. Невинности. Я до сих пор не убеждена, что у Томаса Бишопа может быть какое-либо клиническое расстройство, кроме „тумана“, как я его называю, созданного для защиты мальчика от более тяжкой травмы, от более острой боли.

Мне нужно помочь ему рассеять этот туман. Найти скрытые детали событий, произошедших двадцать седьмого октября. Но процесс не может начаться без его содействия. Без его желания. Он должен открыться своему горю, и тогда я смогу укрепить наши доверительные отношения».

* * *

Майкл улыбнулся, заметив, что я направилась к нему. Когда я подошла достаточно близко, его улыбка исчезла; должно быть, он разглядел встревоженное выражение моего лица. Подняв палец, сказал в трубку:

— Ладно, спасибо за сообщение и все остальное. Мне пора. Скоро еще свяжемся. Договорились.

Я не сочла важным то, что, похоже, ради меня он произнес свой монолог явно более громко, чем требовалось, и несколько наигранно. Подойдя к Майклу, остановилась и сказала:

— Мне кажется, я тебя уже давно знаю. По-моему, пятнадцать лет назад ты посещал мои сеансы.

Мои слова прозвучали скорее как признание, чем обвинение. Я внимательно наблюдала за его реакцией, хотя сумерки затрудняли мою задачу.

Я ждала ответной реакции.

Майкл выглядел ошеломленным.

— Даже не знаю что сказать… Вы думаете, что я посещал ваши сеансы?

— Да. Я проводила сеансы с Томом Бишопом, восьмилетним мальчиком.

— Сеансы психотерапии?

— Да.

Теперь я откровенно изучала выражение его лица, выискивая любые невольные свидетельства обмана. Майкл удивленно поглядывал на меня. Потом нахмурился.

— Кто такой Том Бишоп?