Амнезия

Я оглянулась на дом, почувствовав, что за нами наблюдают. Действительно, за сеткой маячил стройный силуэт. Джони. Я взяла Майкла за руку — мягко, чтобы не напугать — и повела его дальше по дорожке. Проходя мимо гаража, мы попали в поле датчика движения, и тот включил свет. Из открытых ворот доносился резкий запах лака и скипидара. Мы остановились подальше от света, вернувшись в сумерки.

— Мне не хочется тебя расстраивать, — спокойно произнесла я. Пусть мне удалось немного выпустить пар, однако меня по-прежнему переполняла решимость. Правда, я решила сделать шаг назад и применить новый подход, поэтому добавила: — У меня возникла дилемма, и мне нужна твоя помощь.

— Хм, ладно… Конечно. Чем я могу помочь?

— Ты ведь знаешь, что я психотерапевт.

— Разумеется. Да.

Я сглотнула, вспомнив вкус ужина — мы ели лосося с рисом и спаржей — и белого вина. Неужели я все-таки слегка опьянела? Ведь ограничилась двумя бокалами…

— Работая психотерапевтом, я изредка сотрудничала с полицией, чего уже давно не делаю. Ты, Майкл, выглядишь точно как выросшая копия мальчика, психическое состояние которого меня попросили оценить в ходе расследования одной смерти. Убийства.

Умолкнув, я оценила его реакцию. Но увидела лишь то же самое открытое и любознательное выражение лица, лишенное какого-либо страха или раздражения.

— Того мальчика звали Томом Бишопом, — я повторила его имя, — и он мог стать главным свидетелем в том деле. — Делая паузы после каждой фразы, я продолжала искать в Майкле признаки какого-то узнавания или обмана. Любые проявления тайного умысла. — Жертвой был его отец. Подозреваемой, в конце концов осужденной, стала его мать. Мои слова не вызывают у тебя никаких ассоциаций?

Около моего уха запищал комар. Отмахнувшись от него, я продолжала пристально наблюдать за Майклом. Он смотрел на меня с совершенно бесхитростным выражением, но потом на лицо его словно набежала тень. И он вдруг опустил голову.

— Майкл? В чем дело?

Он медленно, словно с неохотой, взглянул на меня. Половина его лица освещалась загоревшимся в гараже светом, хотя мы отошли оттуда ярдов на двадцать.

— Я солгал, — признался он.

Я невольно похолодела. Другой комар впился в мою голую руку, но я едва обратила внимание на его укус.

— Понятно, — сказала я. — Можешь сказать мне правду.

— Мои родители умерли не тогда, когда я учился в старшей школе.

— Ясно, — произнесла я с невольным оттенком смирения. И облегчения.

— Когда это случилось, я был гораздо младше.

— Уже хорошо, — одобрила я.

Он глубоко вздохнул. Его признание чревато всевозможными изменениями. Но если он признается еще и Джони, то я избавлюсь от своего бремени. Именно Майкл может завести разговор о семье и задать ему тот или иной тон в зависимости от того, насколько полно ему захочется поделиться своим реальным прошлым. Я предпочла бы полное признание Джони, его будущей жене, но, с другой стороны, все зависит от его желаний.

— Все это чертово дерьмо… — с горечью бросил Майкл. — Извините за выражение.

— Я слышу такое постоянно. — Едва я взяла его за руку, свет в гараже мигнул и погас, погрузив нас в полную темноту. Насекомые безумно активизировались. Может, нам лучше закончить разговор в доме…

— Мои тетя и дядя… — запинаясь, продолжил Майкл, — они… они сделали неправильный выбор.

Я ждала.

— Они потратили наследство. Взяли и промотали. И все это возымело своего рода обратный эффект. Сами они жили небогато. А когда я приехал жить к ним, они в итоге купили дорогущий большой дом — говоря, что мне же будет лучше, когда я вырасту. Лучше для нас как для семьи. Но у них скопилась куча долгов. Они сидели по уши в долгах, хотя на бумаге — знаете, когда заполняются все эти формы финансовой помощи — казалось, что у них имелось много денег. Я не получал никаких выплат, и они едва ли могли мне чем-то помочь. То есть мне оставалось либо получить стипендию, либо забросить мечты об учебе. Я как раз только что говорил на эту тему. С другом из Колгейта. Мне нужно вернуться туда. Необходимо закончить курс.

У меня голова пошла кругом. Я ожидала не совсем такого признания. Пора разобраться во всем по порядку.

— Ты говорил, что оба твоих родителя умерли?

— Да, в автокатастрофе.

Пришло время действовать, как сказал бы мой покойный отец. Я не могу продолжать ходить вокруг да около. Если я собираюсь оставить прошлое позади, надо идти до конца. Я должна хотя бы попытаться.

— Майкл, твоего отца убили.

— Нет. Его не убивали, — он с вежливым видом отрицательно покачал головой.

— И за это убийство твою мать посадили в тюрьму.

— Доктор Линдман… — он опять покачал головой, — вы меня с кем-то путаете.

— Ты все помнишь? Их аварию? Весь тот период жизни? Майкл, я не уверена в реальности твоих воспоминаний.

Сначала он ничего не ответил. Я услышала, как завибрировал у него в кармане смартфон; оживший экран просвечивал сквозь ткань.

— Честно говоря, мне трудно вспомнить то время, — помолчав, признался Майкл, — но это не значит, что все было не так. Со мной же говорили об этом всю мою жизнь. Тетя и дядя. Кузина. Друзья семьи. Это же моя жизнь. Так все и случилось.