Алый Рубин. Любовь через все времена.

– Я думаю, это предупреждение совершенно излишне, дядя, – сказал Гидеон, скрестив руки на груди. – Она определённо не в моём вкусе.

«Она» – это значит я. Мне понадобились одна или две секунды, чтобы прочувствовать оскорбление. Моим первым побуждением было ответить что-то вроде «А мне не нравятся заносчивые воображалы» или «Ой, как я рада. У меня уже есть друг, и у него прекрасные манеры». Но в итоге я просто промолчала.

Окей. Я не в его вкусе. Ну и? Нет так нет.

Мне это безразлично.

Из Анналов Стражей 4 августа 1953 года.

Сегодня у нас была волнующая встреча – гость из будущего. Одиннадцатый из круга Двенадцати Гидеон де Вильерс, который отныне будет каждую ночь элапсировать к нам на три часа. Мы устроили ему спальное место в кабинете сэра Уолтера. Там прохладно, и там никто не будет докучать ему любопытными взглядами и глупыми вопросами. Во время сегодняшнего визита все дежурные офицеры «абсолютно случайно» заглянули к нам. И у каждого абсолютно случайно была пара вопросов относительно будущего. Юноша рекомендовал покупать акции Эппл, что бы это ни означало.

Роберт Пил, Ближний Круг.

10

– Плащ: венецианский бархат, подбитый шёлковой тафтой; платье – набивной лён из Германии с оторочкой из девонширских кружев, корсет из расшитой шёлковой парчи. – Мадам Россини аккуратно разложила на столе предметы одежды. После обеда миссис Дженкинс снова отвела меня к ней в ателье. Мне это небольшое помещение нравилась гораздо больше чопорной столовой, повсюду лежали красивейшие ткани, и мадам Россини с её черепашьей шеей была, пожалуй, единственной, к кому даже моя мать отнеслась бы с доверием. – Всё в приглушённых синих тонах с кремовой отделкой, элегантный дневной ансамбль, – продолжала она. – И к нему подходящие туфельки из шёлковой парчи. Они гораздо удобнее, чем кажутся. По счастью, у тебя и у ходячей вешалки один и тот же размер. – Она двумя пальчиками отложила мою школьную форму подальше. – Фу, самая красивая девушка будет смотреться в этом как пугало. Хотя бы юбку можно было укоротить по современной моде. Ах, и этот жёлтый цвет мочи! Тот, кто придумал такое, должен ненавидеть школьников от всего сердца!

– Могу я не снимать своё нижнее бельё?

– Только трусики, – ответила мадам Россини (она это так мило сказала - «трюсики»). – Они, конечно, выпадают из стиля, но тебе ведь не будут заглядывать под платье. А если кто и попытается, врежь ему как следует, чтобы у него померкло в глазах и зазвенело в ушах. По этим туфелькам не видно, но их носки укреплены железом. Ты уже была в туалете? Это важно, потому что как только ты наденешь платье, это станет проблематично…

– Да, вы уже три раза меня спрашивали, мадам Россини.

– Я только хочу быть полностью уверенной.

Меня всё время поражало, как тут обо мне заботятся и какие мелочи принимаются при этом во внимание. После обеда миссис Дженкинс даже принесла мне новёхонький несессер с туалетными принадлежностями, чтобы я могла почистить зубы и умыться.

Я ожидала, что корсет перекроет мне кислород и выдавит из меня назад телячье жаркое, но на самом деле его было очень удобно носить.

– А я думала, что в этих штуках дамы шеренгами падали в обморок.

– Да, так и было. Во-первых, потому что они слишком туго шнуровались. И потом, воздух был хоть топор вешай, потому что никто не мылся, все только опрыскивались духами, – ответила мадам Россини, которую при этом слегка передёрнуло. – В париках жили вши и блохи, а ещё я читала, что даже мыши устраивали себе там норки. Ах, прекраснейшая мода, но никакой гигиены. У тебя не такой корсет, как у тех бедных созданий, это особая модель а-ля мадам Россини, удобная, как вторая кожа.

– Ах вот как. – Я была ужасно взволнована, натягивая на себя чехол с пышной юбкой. – Такое ощущение, что надеваешь огромную птичью клетку.

– Ничего подобного, – заверила меня мадам Россини. – Эта нижняя юбка просто крохотная в сравнении с теми, которые в то время носились в Версале. По четыре с половиной метра объёма, без преувеличения. И твоя не из китового уса, а из легчайшего хай-тековского углеродного волокна. Совершенно не заметно.

Вокруг меня колыхалась бледно-синяя материя с кремовыми стебельками цветов. Такая хорошо бы подошла для диванной обивки. Но я должна была признать, что платье – несмотря на длину и чудовищный объём – было очень удобно и сидело как влитое.

– Очаровательно, – сказала мадам Россини и подтолкнула меня к зеркалу.

– Ох! – произнесла я поражённо. Кто бы мог подумать, что диванная обивка будет смотреться так изумительно? И я в ней тоже! Какая грациозная у меня талия, какие синие глаза! Ах! Только декольте было как у оперной певицы – чуть не трещало.

– Здесь ещё будут кружева, – сказала мадам Россини, перехватив мой взгляд. – Это всё-таки дневное платье. Но вечерами надо было показывать всё, что имеешь. Я так надеюсь, что нам выпадет удовольствие шить для тебя бальное платье! А сейчас давай займёмся твоими волосами.

– У меня будет парик?