Алый Рубин. Любовь через все времена.

– По счастью, в этих стенах находился ещё один хронограф, – продолжал мистер Джордж. – Запускать его не предусматривалось. Он попал к Стражам в 1757 году. Он был поломан, веками находился в заброшенном состоянии, драгоценные камни украдены. За два столетия тяжёлой, кропотливой реконструкции Стражам удалось…

Доктор Уайт нетерпеливо перебил его:

– Короче говоря: его починили, и он действительно заработал, в чём, правда, мы смогли удостовериться только тогда, когда одиннадцатый путешественник во времени, а именно Гидеон, вошёл в возраст инициации. Мы потеряли первый хронограф, а с ним кровь десяти путешественников. Теперь мы должны были начать всё сначала со вторым хронографом.

– Чтобы… гм… открыть Тайну Двенадцати, – дополнила я. Я чуть не сказала «проявить». Постепенно я начала себя чувствовать так, как будто мне промыли мозги.

Ответом был торжественный кивок мистера Джорджа и доктора Уайта.

– Да, и что это за тайна?

Мама вдруг некстати начала смеяться - самозабвенно и заливисто, как Каролина при просмотре фильмов про мистера Бина.

– Грейс! – прошипела леди Ариста. – Возьми себя в руки!

Но мама всё хохотала и хохотала.

– Тайна это Тайна это Тайна, – вырвалось у неё между двумя приступами хохота. – Всё как всегда!

– Я же говорил – сплошь истерички! – пробурчал доктор Уайт.

– Прекрасно, что ты во всём можешь видеть смешную сторону, – добавил мистер де Вильерс.

Мама утёрла слёзы в уголках глаз.

– Извините. На меня просто накатило. Собственно говоря, я бы лучше заплакала, честно.

Я поняла, что со своим вопросом о природе тайны я далеко не продвинусь.

– Что такого в этом графе опасного, что я не должна с ним знакомиться? – спросила я вместо этого.

Мама только покачала головой, снова сделавшись очень серьёзной. Я потихоньку начала о ней беспокоиться. Такие перепады настроения были ей совсем не свойственны.

– Абсолютно ничего, – ответил за неё доктор Уайт. – Твой мать просто боится, что ты можешь прийти в соприкосновение с духовным мышлением, противоречащим её собственному восприятию. Правда, она в этих стенах ничего не решает.

– Духовное мышление, – повторила моя мать, и на сей раз именно её голос источал насмешку. – Это не будет немного масло масляное?

– Как бы то ни было: давайте предоставим Гвендолин самой решать, хочет ли она встретиться с графом или нет.

– На один разговор? В прошлом? – Я вопросительно перевела взгляд с мистера Вильерса на мистера Джорджа. – Он сможет мне ответить на вопрос о тайне?

– Если он захочет, – сказал мистер Джордж. – Ты увидишься с ним в 1782 году. Граф был уже очень стар. Он приехал в Лондон с визитом. Со строго секретной миссией, о которой его биографы и историки ничего не знали. Он переночевал здесь, в этом доме. Поэтому будет очень просто устроить вашу встречу. Разумеется, Гидеон будет тебя сопровождать.

Гидеон пробормотал что-то нечленораздельное, но явно со словами «бэбиситтер» и «идиоты». «Бэбиситтер для идиотов»? Как я ненавидела этого типа.

– Мама?

– Скажи «нет», дорогая!

– Но почему?

– Ты ещё не готова.

– К чему я не готова? Почему я не должна знакомиться с этим графом? Что в нём опасного? Скажи мне, мама.

– Да, скажи ей, Грейс, – подал голос мистер де Вильерс. – Она ненавидит всю эту таинственность. И у собственной матери это должно особенно ранить, я думаю.

Мама молчала.

– Ты видишь, очень трудно вытащить из нас действительно полезную информацию, – сказал мне мистер Вильерс. Его янтарные глаза серьёзно смотрели на меня.

Моя мать по-прежнему молчала.

Мне хотелось потрясти её как следует. Фальк де Вильерс был прав: эти глупые намёки мне совершенно не помогли.

– Значит, я выясню это сама, – сказала я. – Я хочу с ним познакомиться. – Я не знаю, что произошло, но я больше не чувствовала себя пятилетним ребёнком, который рвётся домой, чтобы забиться под кровать.

Гидеон застонал.

– Грейс, ты сама слышала, – сказал мистер де Вильерс. – Я бы предложил, чтобы ты сейчас отправилась в Мэйфэйр и приняла успокоительную таблетку. Мы доставим Гвендолин домой, когда мы… с ней закончим.

– Я не оставлю её одну, – прошептала мама.

– Каролина и Ник скоро должны вернуться из школы, мам. Ты спокойно можешь идти. Я могу сама присмотреть за собой.

– Не можешь, – прошептала мама.

– Я поеду с тобой, Грейс, – сказала леди Ариста непривычно мягким голосом. – Я здесь уже два дня без перерыва, и у меня болит голова. Дела приняли совершенно неожиданный оборот. Но теперь… всё уже не в наших руках.

– Очень мудро, – заметил доктор Уайт.

У мамы был такой вид, как будто она вот-вот расплачется.

– Ну хорошо, – сказала она. – Я ухожу. Я полагаюсь на то, что будет сделано всё, чтобы с Гвендолин ничего не случилось.

– И что она завтра утром без опозданий пойдёт в школу, – добавила леди Ариста. – Она не должна много пропускать. Она не Шарлотта.

Я ошеломлённо посмотрела на неё. Про школу я совсем забыла.

– Где мои пальто и шляпа? – спросила леди Ариста. Мужчины в комнате облегчённо вздохнули. Неслышно, но очень заметно.

– Миссис Дженкинс обо всём позаботится, леди Ариста, – сказал мистер де Вильерс.

– Пойдём, дитя моё, – сказала маме леди Ариста.