Альтераты. Соль

— Не знаю. Понять не могу, — она развернулась к девушке, приподнялась на локте и заглянула ей в глаза. В безумной синеве кружилась, сворачиваясь в клубок, догадка: — Он был там!

Лера не поняла, озадаченно вгляделась в мокрое лицо подруги.

— Где там?

Анна подставила лицо дождевым потокам.

— На казни. Меня убивали сейчас. Сотни людей, горячие каменные плиты под ногами, рев плети. Я все видела, чувствовала. Это моя смерть. Когда-то… Минуту назад я словно заново умирала, понимаешь? И он там был. Среди зрителей.

— Да кто он-то?! — Лера смахнула со лба прилипшую прядь.

— Андрис Александрович. Он был там, в толпе.

— Ты с ума сошла? — Лера резко поднялась, села напротив подруги, потянулась за промокшей насквозь рубашкой, набросила ее на плечи. — Как он мог там быть? Это же глюк, видение, — она растерянно подбирала слова. — Может, типа направленное сновидение?

Лера, сморщив переносицу, вспоминала все, что когда-либо слышала о применяемых современными психиатрами методиках лечения и диагностики — ее саму давно, с десятилетнего возраста, всячески пытались «лечить», избавить от тихих голосов из мира, недоступного живым. Внушение, направленное сновидение — одна из методик. К ней такую тоже применяли, чтобы она перестала слышать голоса с того света, перестала видеть его постояльцев.

Анна покачала головой, поджала к себе колени, обхватила их мокрыми ладонями. Дождь принес прохладу и облегчение. Мысли, словно ясные стеклышки древней мозаики, вертелись перед глазами, стоило лишь прикрыть веки. Все так на виду. Все так понятно, но она никак не могла ухватить суть.

Мозаика не складывалась: не хватало чего-то важного.

— Пойдем внутрь, а то простынем, — Лера потянула подругу в столовую. Та послушно встала, выжала волосы на мокрый пол, отклеила от тела прилипшую рубашку, хлопковые больничные брюки.

— Пошли, переоденемся, — подруга подтолкнула ее к выходу из столовой, захлопнула дверь на веранду.

Аня, словно во сне, шла за ней.

Древний браслет с затонувшего корабля.

Стражники с того света.

Жуткие знаки на теле, проявляющиеся ночью. Теперь она знала — не просто знаки. Это следы мучений. Откуда-то она помнила, как появился каждый из них.

Длинные шрамы на спине, плечах — девушка вздрогнула — ее били плетью.

Соль на губах… Обжигающе-горячая волна боли, как воспоминание. Ее раны поливали соленой водой. Анну опять бросило в жар. Девушка на мгновение замерла, прислонилась мокрой спиной к стене.

Женщина там, над волнами… Она шептала проклятия. Кому они были адресованы? Она, Аня, должна их кому-то передать?

Ты слышишь, милый, милый, разбиты мечты,
Остался лёд да стылый ветер.
Снова слышу, слышу: зовёшь ты из тьмы,
Спасенья нет как нет надежды.

Слова взрывали сознание, музыка звучала лейтмотивом в голове, пульсировала ритмом, словно живая.

Анна прикрыла за собой дверь палаты, ноги запутались в ремнях брошенной на полу сумки, которую принес тот парень из лагеря археологов. Тим.

Девушка стянула с себя мокрую одежду, белье, вытерлась полотенцем, пригляделась — на сухой коже проступили шрамы. Девушка снова приложила к ним мокрую ткань рубашки — шрамы растаяли.

Лицо в водяном отражении там, в тени острова: девушка попробовала его вспомнить. Синие глаза, пронзительный и требовательный взгляд, светлые, почти белые волосы. Белые или… седые?

Анна тяжело выдохнула: это та же самая женщина, что выглянула из воды следом за появившимся браслетом. Она же мерещилась в первую ночь в отражении.

Девушка опустилась на кровать, дотронулась до лица мокрыми пальцами.

Проклятье шлю на ваше племя!

Что случилось? Что произошло много веков назад, что не дает успокоиться ей?

В мозг ворвался оглушающий крик, срывающийся на визг: «БЕГИ!» Запах горячей полыни, колкая сухая трава под босыми ступнями, ветер в ушах и дикий смех. Поворот головы, ясные глаза и широкая, располагающая улыбка, узкое лицо в обрамлении светлых вьющихся волос, знакомые пряди, падающие на высокий лоб. И имя…

— Княжич, — сорвалось с губ девушки ломким, неверным воспоминанием. Образ, вставший в центр мозаики.

Собственный крик «беги!» настойчиво бился в висках.

Она раскрыла сумку, схватила сотовый, примостившийся поверх вещей, включила: почти разряжен. Но на пару звонков хватит.

Судорожно перебрала варианты. Мама — слишком долго объяснять. Скат и Слайдер без денег. И Орлов ее убьет, если она и их вызовет. Отец? Вообще не вариант.

Перелистнула адресную книгу, торопливо набрала номер:

— Забери меня отсюда, — замешательство в трубке. — Сейчас.

Она посмотрела на подсвеченный синим циферблат: десять тридцать три. У нее около получаса.

4

Тим уже припарковал байк во дворе дома. Белобрысая Светкина голова выглянула из окна и тут же скрылась.

«Что-то натворила», — догадался парень и усмехнулся, предчувствуя, как мать опять начнет его пилить, что он во всем защищает младшую сестру, и именно из-за него она распоясалась и… вот сделала что-то, из-за чего сейчас виновато спряталась.