Алмазы для Бульварного кольца

С чего начинается Родина?
С картинки в твоем букваре,
С хороших и верных товарищей,
Живущих в соседнем дворе…[31]

Голос певца мягко обволакивал сознание и погружал все глубже в уже такой знакомый, почти привычный мир не оправдавших себя грез и надежд. Перед глазами стояла стройная фигура Оливии с неестественной, перекосившей ее тонкие губы улыбкой, а в ушах по-прежнему звучала фраза Тито: «Родина – там, где жопа в тепле!»

Последние слова, которые он до этого всегда воспринимал с юмором и улыбкой, почему-то особенно резанули Олега. Тем временем по радио зазвучала непонятно как там оказавшаяся песня малоизвестного полуподпольного советского рок-ансамбля. Ни названия песни, ни коллектива не прозвучало, и понять, что это была именно группа «Воскресение», позволил лишь хорошо узнаваемый голос Алексея Романова. Не исключено, что звукооператор в студии просто воспользовался глубоко ночным московским временем и отсутствием начальства, чтобы поставить своих кумиров в эфир и тем самым добавить в их исполнительскую биографию факт трансляции по Всесоюзному радио.

Звучала никому еще тогда не известная «По дороге разочарований». Олег не сразу заметил, что по щекам его текут слезы…

«Не последний, а крайний»

После проводов жены для Олега опять продолжились рабочие будни на АН-12. Запорожцы, вместе с другом Серегой Погодько, уехали на родину, и теперь он уже летал с прибывшим в Анголу несколько дней назад экипажем из Джанкоя. Серегу, который вскоре после приезда домой собирался заехать в Москву, к родственникам жены, Олег нагрузил небольшой посылкой для Лизы и парой писем.

Как-то на аэродроме в Луанде один кубинец-лейтенант попросил Олега прихватить его с собой в Менонге. Там его должны были встретить, чтобы доставить до бригады к полковнику, у которого лейтенант служил адъютантом. Кубинцам советские летчики никогда не отказывали, всегда шли навстречу. Но, как на грех, адъютант вез своему начальнику две бочки спирта, по двести литров каждая. Многие кубинцы учились в СССР, и там наши соотечественники научили их не только командовать войсками, но и пить чистый либо разбавленный водой спирт. Казалось бы, большой тайны в том, как сделать из 90-градусного медицинского спирта водку, никогда не существовало и существовать не могло. Однако секрет все-таки был: чтобы разбавленный напиток не становился неприятно теплым от происходившей в стакане простейшей химической реакции, его на несколько секунд нужно было прикрыть ладонью. Знавший эту небольшую хитрость демонстрировал окружающей его компании неофитов свой богатый жизненный опыт и знание законов сурового советского общежития. А уж умевший без единой гримасы на лице выпить полстакана чистого спирта, занюхав его коркой (желательно черного) хлеба, пребывал у прошедших Союз «кубашей» что в Анголе, что у них на родине в непререкаемом авторитете.

Командир корабля Евгений Листов, Женя, молодой двадцатишестилетний парень, успевший до Анголы полетать в воюющей Эфиопии, когда Олег доложил ему о кубинце, моментально просек ситуацию и принял мгновенное решение. Он попросил Олега не спеша и доходчиво объяснить «компаньеро», что если бочки залиты под завязку, то на высоте пробку от повышенного давления обязательно выбьет и весь спирт разольется по салону. Мало того, что это расточительно, но в воздухе еще и очень опасно. Поэтому, говорит командир, обращаясь к генеральскому адъютанту, придется от каждой бочки по чуть-чуть отлить, чтобы между спиртом и пробкой была воздушная подушка.

– Много? – спросил испуганный кубинец, уже предвидя нагоняй от начальства.

– Нет, примерно вот столько. – Женя жестом, которым рыбаки показывают, какого карася или щуку они изловили, продемонстрировал чуть не поседевшему от ужаса лейтенанту примерное расстояние, которое должно разделять поверхность спиртовой массы от закрывавшей бочку пробки. Получилось сантиметров двадцать, даже, как говорят украинцы, «с гаком» от каждой емкости. Учитывая общий объем в четыреста литров, экипажу и техникам отряда АН-12 достались две 20-литровые канистры спирта.