Алмазы для Бульварного кольца

Как выяснилось уже минут через тридцать, когда он добрался до рынка, периодически уточняя дорогу у встречавшихся на пути горожан, там можно было купить хоть черта лысого: не только электронику, аудиокассеты местного производства, сигареты – заирский паленый «Ротманс» не самого лучшего качества, бытовую технику, детские памперсы, гигиенические прокладки, губную помаду, ювелирные украшения и прочее. Причем, как выяснилось, в качестве альтернативной валюты продавцы охотно брали за приобретаемый товар не только доллары, что нисколько не удивляло, но и ангольские кванзы. Олег подумал, что по сумасшедшей атмосфере, постоянному не затихающему ни на секунду людскому гур-гуру, по тому как метущаяся от прилавка к прилавку, от продавца к продавцу толпа управляет тобой, словно песчинкой, подхватывая и унося куда ей заблагорассудится, киншасский рынок походил на своего собрата «Роке Сантейру», что располагался практически в городской черте Луанды, на огромной территории между портом и нефтеперерабатывающим заводом. Хотя здешние размеры, просторы, накал страстей и коммерческого азарта были, пожалуй, гораздо более впечатляющими.

Найдя по гремевшим из двух подвешенных над тентом динамиков огромный прилавок с дисками и кассетами, Олег понял, что может здесь застрять до следующего утра. Помимо не известных ему заирских поп-коллективов и исполнителей, суперпопулярных в то время ансамблей и солистов с Кубы, а также известных и за пределами Анголы групп Jovens do Prenda и Merengues, здесь была довольно представительная секция западной музыки. За прилавком возвышался элегантный молодой человек в ярко-голубом пиджаке, надетом на футболку с треугольным вырезом, в розовых, идеально отглаженных брюках и лакированных остроносых туфлях. Этот стиляга из Киншасы с едва заметной улыбкой на губах вопросительно посмотрел на Олега, за долю секунды почти безошибочно просчитал его музыкальные пристрастия и вынул из плотной стопки пластинок запаянный в целлофан конверт:

– S’il vous plaît monsieur, обращаю ваше драгоценное внимание на недавно вышедший уникальный альбом дуэта Jon and Vangelis. Джон – это никто иной как Джон Андерсон, как вы понимаете, выдающийся вокалист группы Yes!

– Хм, – задумался Олег, – а Вангелис, случайно, не клавишник ли из трио «Дитя Афродиты»?

– О, monsieur, вы поразительно хорошо осведомлены в том, что касается современного рока.

– Ну, творчество группы, где вокалистом выступал Демис Руссос, вряд ли можно назвать рок-музыкой. Так что ж, получается, что Джон Андерсон тоже опопсел?

– Нет, уверяю вас, юноша. Вангелис – признанный всеми пионер электронной музыки, причем всегда тяготевший к прогрессивному року. Кстати, Yes перед уходом из коллектива Андерсона серьезно рассматривали его как клавишника, который бы заменил не кого-нибудь, а самого Рика Уэйкмена! Данный альбом – свидетельство плодотворного влияния двух супермузыкантов нашего времени, не сочтите мои слова слишком высокопарными! Совместное творчество пошло на пользу им обоим. Уверяю вас, вы не пожалеете. И, рискну предположить, это их первая, но не последняя работа, видит бог! – Заирский стиляга чуть картинно вознес руки к небу.

«Ему бы не на рынке торговать, а на сцене выступать или прогуливаться в компании “золотой молодежи” где-нибудь в Театральном квартале на Бродвее или, на худой конец, на улице Горького, – подумал про себя Олег. – Не удивлюсь, если узнаю, что все заработанное здесь он без малейшего сожаления тут же, за соседним прилавком спускает на свой моднячий “прикид”».

Олег и Ален, так звали продавца, расстались хорошими друзьями после того, как коллекция переводчика-меломана пополнилась двумя не известными ему первыми дисками Ван дер Грааф и имевшимися у него в записи пластинками Дженесис – двойником The Lamb Lies Down On Broadway и альбомом 1975 года A Trick of the Tail, на котором вокалистом после ухода Питера Габриэла уже выступил их мало кому известный барабанщик Фил Коллинз. Кроме этого, Олег не удержался и прибрел битловские Rubber Soul и так называемый «Белый альбом».

В его следующий приезд Ален обещал познакомить Олега с настоящим заирским чудом по имени Папа Вемба, которого у них зовут «королем румбы»:

– В детстве он пел в церковном хоре, а мать его, вы представляете, была профессиональной плакальщицей: она исполняла ритуальные песнопения на похоронах, провожая усопших в последний путь! В прошлом году он уехал в Париж и, кстати, начал работать вместе с вашим Питером Габриэлом. – Ален, казалось, был готов говорить о своем земляке бесконечно. – Это настоящая душа Африки, когда я его слушаю, я понимаю почему и, главное, для чего я родился африканцем…