Альма. Ветер крепчает

Самое время взяться за подобное чтение. Если правда всё, что он знает о Люке де Лерне, разгадка должна быть где-то на этих страницах. Как он сам не подумал прежде?

Он прочтёт их сто раз, если нужно. И найдёт ответ.

На палубе Жозеф присоединяется к прочим матросам. Дождь кончился. Небо позади понемногу яснеет.

Он слушает команды, брасует в темноте паруса, но глаза его постоянно возвращаются к носу корабля, как стрелка компаса на север. Он думает о той девушке в погребе.

Только что, в каюте капитана, он привёл в действие последнюю часть своего плана, положив на стул предмет, выглядевший со стороны как бомба.

37. Отогнать тени

Альма догадывается, что день вернулся. Запертый деревянный люк прямо над ней окаймляет тонкая белая полоска. Постепенно этот скудный свет расходится по темнице, в которую её бросили.

Ночью Альма пыталась понять, сколько здесь других женщин. Закрыв глаза, она пересчитывала их по дыханию и всхлипам.

Теперь, в полумраке, она различает всех. Пятьдесят женщин. Они ложатся на пол посменно или жмутся друг к другу на мостках, делящих невысокое пространство пополам. Многим всё равно приходится сидеть. Они стараются дышать поверх других и не закрывают глаз, чтобы казалось, что ещё живут.

– Прислушайся. Слышишь?

Сидящая рядом высокая женщина заговаривает с Альмой.

– Слышишь этот звук?

На нижней палубе столько разного шума, что Альма не знает, о чём именно речь.

– Этот лязг железа. Слушай.

Альма напрягает слух.

– Да, слышу.

– Мужчины – прямо за стенкой. У них на ногах цепи. Их сковали по двое.

– Откуда ты знаешь?

– Я здесь уже больше двух лун. Я была первой. Сидела с женщинами там, сзади. Вчера меня перевели сюда, чтобы отделить от остальных. Они думают, я не пойму язык игбо, на котором говорят девушки с Бонни. Но мы все понимаем друг друга, когда захотим.

Альма смотрит на неё. Она высокая и красивая. Держит голову прямо. В лице угадывается былая округлость.

Так значит, можно оставаться живой.

– Куда нас везут?

– Никто не возвращался, чтобы рассказать об этом.

Женщина улыбается. Значит, можно улыбаться.

– Почему тебя увели от остальных?

– Белые меня боятся.

Она сказала это без гордости, скорее с удивлением. Как можно наводить страх лишь голыми руками и широко открытыми глазами?

– Я попала на корабль первой. А ты – последней.

Она даёт понять, что это совпадение их сближает. И берёт Альму за руку.

– Я хочу есть, – говорит Альма после долгого молчания.

– Надо ждать. В плохую погоду нас не выводят наружу. Спускают немного еды прямо сюда.

Альма слышит, что лязг цепей усилился. Должно быть, мужчины просыпаются – хотя и не спали – и пытаются как-то обозначить наступление дня, двигаясь немного, перебрасываясь парой слов, заполняя утро обыденным шумом.

– Моего мужчины нет на корабле, – говорит та женщина. – Так лучше. Я могу представлять, что он свободен.

– Я здесь, но я свободна, – говорит Альма.

Женщина улыбается и крепче сжимает ей руку.

– Ты свободна?

Ни за что на свете Альма не скажет иначе.

– Да.

– Это хорошо.

Они немного молчат.

– Я ищу одного мальчика, который потерялся, – говорит Альма. – Младше меня.

– Детей держат сзади, вместе с женщинами. Но их там совсем мало. Я видела только трёх мальчиков.

– Кого-то из них зовут Лам?

– Мы не знаем имён. Они дают нам имена, которых нет. Меня белые зовут Евой.

– Евой, – повторяет Альма.

– Не говори это имя. Я не хочу, чтобы они пачкали моё настоящее. Пусть зовут меня как хотят. Но ты – не произноси его.

– Как тебя зовут?

– Может, я скажу тебе однажды. Это всё, что у меня осталось.

– Послушай, – говорит Альма. – Я знаю, что люди в пироге привезли вчера ребёнка.

Женщина не отвечает.

– Это мой брат, – прибавляет Альма.

Женщина трясёт головой, как будто ничего не слышит.

– Скажи мне, где он.

– Ни одного ребёнка вчера не привозили, – говорит она очень печально. – Я ещё была с теми, кто сзади. Я бы увидела.

Альма, сдерживая слёзы, повторяет:

– Вчера сюда прибыл мальчик. Мой младший брат.

– Это ты прибыла вчера. Что уже немало. Был ещё мужчина, чуть раньше. И шесть слоновьих зубов. Всё.

Молчание.

– Они привезли его сюда, – повторяет Альма.

– Три дня назад привели последних женщин с Бонни. Все они тут, с нами. Потом был мужчина, про которого я сказала. И ты.

У Альмы перехватывает горло. В погребе ни звука. Все невольницы слушали их разговор. Сидящая в глубине юная девушка говорит от себя:

– Ты должна верить той, кого белые зовут Евой. Мы видели только человека, которого завели на корабль до тебя. Мы ещё были снаружи. Очень высокий мужчина.

– Да! – вскрикивает Альма. – Всё правильно, Лам был с ним! Великан с отрезанным ухом!

Альма едва выпрямилась, но уже чувствует макушкой потолок. Она садится обратно, в позу невольников.

– Великан был один, – говорит девушка в глубине погреба.

Альма закрывает уши руками. Она не верит этим женщинам. Охотничьим инстинктом она почуяла на корабле чьё-то родное присутствие. Сразу, едва забралась на него. Даже сквозь смрад смерти она чует запах их долины, их семьи. Где-то на борту есть частичка долины Изейя. Лам где-то здесь.