All Flesh is Grass

“I don't know,” said All, “if I can explain it very logically. It's a research project—a thinking project. You sit in a booth and think.”

“Think?”

— Не знаю, как толком объяснить. Это вроде исследовательской лаборатории... лаборатория мысли. Сидишь в четырех стенах и думаешь.

— И все?

“Yeah. It sounds crazy, doesn't it? But it's not the way it sounds. You sit down in a booth and you get a card that has a question or a problem printed on it. Then you think about that problem and you're supposed to think out loud, sort of talking to yourself, sometimes arguing with yourself.

— Угу. Звучит диковато, а?. На самом деле это не так уж дико. Входишь в закрытую кабинку и получаешь карточку, а на ней напечатан вопрос, какая-то задача. И ты думаешь над этой задачей, причем думать надо вслух  — будто говоришь сам с собой, иногда сам с собой споришь.

You're self-conscious to start with, but you get over that. The booth is soundproofed and no one can see or hear you. I suppose there is a recorder of some sort to take down what you say, but if there is, it's not in sight.”

На первых порах словно бы неловко, но потом привыкаешь. Кабинка звуконепроницаемая, никто тебя не видит и не слышит. Наверно, какой-нибудь аппарат записывает твои слова, но если он и есть, так где-то скрыт, его не видно.

“And they pay you for this?”

“Rather well,” said Alf. “A man can get along.”

“But what is it for?” I asked.

— И за это платят?

— Да, и неплохо. Прожить можно.

— А для чего это все?

“We don't know,” said Alf. “Not that we haven't asked. But that's the one condition of the job—that you don't know what it's all about. It's an experiment of some sort, I'd guess. I imagine that it's financed by a university or some research outfit. We are told that if we knew what was going on it might influence the way we are thinking. A man might unconsciously pattern his thinking to fit the purpose of the research.”

— Мы не знаем,  — сказал Элф.  — Не то чтобы никто ни разу не спросил. Но тут такое условие: когда поступаешь на работу, тебе не объясняют, что к чему. Наверно, они проводят какой-то эксперимент. Я так думаю, за этим стоит какой-нибудь университет или научно-исследовательский институт. Нам объяснили, что если мы будем знать, в чем суть, это повлияет на ход нашей мысли. Невольно станешь подгонять свои рассуждения к конечной цели эксперимента.

“And the results?” I asked.

“We aren't told results. Each thinker must have a certain kind of pattern and if you knew that pattern it might influence you. You might try to conform to your own personal pattern, to be consistent, or perhaps there'd be a tendency to break out of it.

— Ну, а результаты?

— Нам не говорят. Для каждого, кто вот так сидит и думает, существует особый план, но если знать его заранее, это может помешать развитию мысли. Сам того не замечая, начнешь подстраиваться к схеме, соблюдать какую-то последовательность или, наоборот, попробуешь вырваться из рамок.

If you don't know the results, you can't guess at the pattern and there is then no danger.”

А когда не знаешь результатов работы, нельзя угадать основную схему и нет опасности, что она свяжет твою мысль.

A truck went by in the street outside and its rumble was loud in the quietness of the tavern. And after it went past, there was a fly buzzing on the ceiling. The people up in front apparently had left—at least, they weren't talking any more. I looked around for Stiffy Grant and he wasn't there. I recalled now that I had not seen him and that was funny, for I'd just given him the dollar.

“Where is this place?” I asked.

Мимо по улице покатил грузовик, в тишине «Берлоги» его громыхание показалось оглушительным. А когда он проехал, стало слышно, как о потолок бьется муха. Те, кто занимал отгороженный столик у входа, видно, ушли или по крайней мере замолчали. Я обернулся, поискал глазами Гранта  — его не было. Тут я вспомнил, что с самого начала не увидел его в «Берлоге». Что за чудеса, ведь я только что дал ему доллар!

— А где оно находится, это ваше заведение?  — спросил я.

“Mississippi. Greenbriar, Mississippi. It's just a little place. Come to think of it, it's a lot like Millville. Just a little village, quiet and dusty and hot. My God, how hot it is. But the project centre is air conditioned. It isn't bad in there.”

— В Гринбрайере, штат Миссисипи. Захудалый такой городишко. Вроде Милвилла, пожалуй. Даже не город, а так, поселок  — тишина, пылища, жарища. Ох, и жарища  — прямо пекло! Но у нас в здании воздух кондиционированный. И вообще не дурно.

“A little town,” I said. “Funny that there'd be a place like that in a little town.”

“Camouflage,” said All. “They want to keep it quiet. We're asked not to talk about it. And how could you hide it better than in a little place like that? No one would ever think there'd be a project of that sort in a stuck-off village.”

— Захудалый городишко,  — повторил я.  — Чудно что-то, неужели для вашего заведения не нашлось места получше.