Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— Что вы сказали, почтеннейший? — не расслышал Маруф, вытягивая худую длинную шею.

— Я сказал: разумеется! Один золотой, чего ж тут непонятного.

— Нет-нет, — запротестовал Маруф. — Я сказал: два золотых. Два! — он показал караванщику два пальца, решив, что тот несколько глуховат.

— Мои кони устали, мой слуга валится с ног, а ты задерживаешь меня пустой болтовней. Уже упало двадцать песчинок, а когда ты закончишь обдирать несчастного путника, то упадут все пятьдесят. Так что один золотой идет в зачет мне.

— О! — восхитился подобным счетом Маруф, а стражники от удивления раскрыли рты. Ничего подобного им еще видеть и слышать не приходилось. Со сборщиком налогов предпочитали не связываться, поскольку это могло закончиться расставанием с довольно внушительной суммой денег.

— Хорошо, — сказал тот и сделал пометку грифелем на висящей на поясе деревянной дощечке. — Плюс два, минус один. Продолжим, почтеннейший Хасан.

— Продолжим, — кивнул тот.

— Что везете?

— Ты что, слепой? Кувшины, мешки!

— Да, но… — немного растерялся Маруф. — Меня интересует, что у вас в кувшинах и мешках.

— Тогда так и спрашивай, — сверкнул единственным глазом Хасан, вновь зевнув.

— А разве я… Неважно! Начнем с кувшинов. Что у вас в них?

— Масло, отборнейшее масло!

— Масло — это хорошо! — оживился Маруф, быстро проматывая свою бумагу. — Какое конкретно?

— Обычное! Жидкое и масляное, — лениво отозвался Хасан.

— Подсолнечное, — подсказал мавр, не слезая с коня.

— Ага! — Маруф подошел к одному из кувшинов, приоткрыл крышку, понюхал и сунул в кувшин палец.

— Ты чего, козлиная твоя морда, оборзел? — набычился Хасан.

— Не понял, — уставился на него Маруф, растерянно облизывая палец.

— Куда ты свои грязные пальцы суешь? Сначала ковыряет ими неизвестно где, а потом сует в кувшин! Кто у меня потом все это купит?

— Но как я тогда проверю, что это подсолнечное масло? — развел руками Маруф.

— Ложечку надо иметь, морда ты некультурная!

— Ложечка? — лупнул глазами Маруф. — Что такое ложечка?

— Проехали, — только и махнул рукой Хасан.

— Кто? — огляделся по сторонам Маруф, но поблизости никого не было.

— Что — кто? — теперь пришла очередь растеряться Хасану.

— Проехал кто, спрашиваю?

— Забудь. С тебя, кстати, золотой. За порчу товара.

— Да вы что! — оторопел Маруф, но на всякий случай отодвинулся от кувшинов. Такой въедливый пройдоха, как этот купец Хасан, ему еще ни разу не попадался.

— У меня есть свидетели, — кивнул Хасан в сторону начинающих косеть стражников.

— Э-э… — почесал грифелем затылок Маруф.

— Ты не чешись, а вычитай. И поторопись: время — деньги!

— Ладно! — согласился после долгих колебаний Маруф. Он все равно обдерет этого нахального купца. Сборщик налогов сделал очередную пометку на своей дощечке. — Минус один золотой. Двадцать кувшинов с подсолнечным маслом — это будет тридцать золотых, — объявил он.

— Точно оборзел, фраер? — подбоченился Хасан.

— Не понял, — вновь похлопал честными глазами Маруф. — Что-то не так? Полтора динара за кувшин, — еще раз сверился он с бумагой. — Получается тридцать!

— Дай сюда! — Хасан быстрым движением руки выхватил из рук остолбеневшего сборщика налогов бумагу и передал ее своему мавру. — Проверь!

Пока Маруф пытался найти объяснение происходящему с ним, мавр быстро прокрутил список, водя пальцем по строчкам, и объявил: — Масло подсолнечное. Полдинара кувшин, мой господин!

— Полтора, говоришь? — Хасан навис над притихшим Маруфом. — Ах ты, ворюга!

— Что вы себе позволяете?! — выпятил грудь Маруф.

— Да я тебя… — Хасан состроил грозную «козу» и пошевелил пальцами.

— Ошибка, вкралась ошибка! — перетрусил Маруф, чуть присев под натиском караванщика. Подобного жеста он ни разу в жизни не видел, но выглядело это страшно, а что могло означать — даже подумать боязно было.

— С тебя пять золотых за ошибку, — объявил Хасан успокаиваясь. — Верни ему бумагу! — приказал он своему слуге, и мавр передал ценник Маруфу.

— Пять золотых?! — захныкал сборщик налогов. — Но это!.. Это же!..

— Что-то не так? — повел бровью Хасан.

— Нет, нет, все верно! — поспешно согласился Маруф, вытирая рукавом счет на табличке и внося новые цифры. — Плюс… минус… плюс… минус… Десять золотых!

— Ну-ка, дай мне сюда свою писанину, — потребовал Хасан, пошевелив пальцами. — Я сам проверю!

— А, нет-нет! — спохватился Маруф. — Пять, пять золотых!

— Четыре!

— Нет, пять! Сами проверьте.

— Ошибка толкуется в пользу клиента. Минус один золотой.

Маруф посмотрел на Хасан с возросшим уважением. Видно, купец порядком поднаторел в торговых делах!

— Да смотри у меня! — заметив замешательство сборщика налогов, погрозил ему пальцем Хасан. — Только попробуй еще раз надуть — должен останешься.

— Да-да, я понял, — согласно закивал головой Маруф. — Итак, четыре золотых! Эй, вы, бездельники! — он махнул рукой стражникам. — Проверьте, что в мешках.

Хасан только и успел, что раскрыть рот.

Стражник, однако, не стал утруждать себя развязыванием мешка и, приблизившись к одному из них, просто ткнул в него острым концом копья.

Мешок хрюкнул.

Мавр побледнел, что было заметно даже через слой ваксы, но никто на него не смотрел.