Актёр и мишень. Как раскрыть свой талант на сцене

Слова не работают. Слова не способны достичь поставленной цели. По сравнению с нашими ожиданиями слова неадекватны и даже банальны. Пытаться выразить чувства или желания словами – все равно что вязать шарф стволами деревьев. Чувства и слова живут в разных измерениях, как белые медведи и киты. Речь, как любое действие, всегда обречена на неудачу. Слова начинают творить чудеса, только когда мы понимаем, что на них не стоит особенно полагаться. Естественно, язык Шекспира не может выразить всю безмерность чувств Джульетты. Именно поэтому Шекспир гений. Как и Чехов, Шекспир ясно видит разницу между тем, что нам хочется выразить, и ничтожностью слов, которыми мы располагаем для выражения этого. Говоря конкретнее, оба автора ясно видят, что нам не суждено быть верно понятыми.

Вместо того чтобы благоговеть перед величием текста, Ирине нужно помнить, что проблема Джульетты диаметрально противоположна проблеме актрисы. Ирина опасается, что ее чувства слишком мелки для оправдания текста, Джульетта чувствует, что ее эмоции слишком велики, чтобы втиснуть их в узкие рамки слов. В этом главное и животворное расстояние между актрисой и персонажем. И это высвобождающее расстояние. Как мы уже убедились, если Ирина решит «приблизиться» к Джульетте, уничтожив различия между собой и персонажем, актриса, возможно, ощутит сиюминутное облегчение, но в итоге просто зажмется.

Вот еще одно архиважное различие между Ириной и Джульеттой: проблема Ирины в том, что ее текст слишком хорош. Проблема Джульетты в том, что ее текст недостаточно хорош. Чем важнее вещи, о которых мы говорим, тем банальнее нам кажутся все слова. Мы знаем, как трудно выразить соболезнования жене, у которой умер муж: «Не могу найти подходящие слова».

Слова не только выражают, они также мешают выразить. Чем выше поднимаются ставки, тем сильнее слова душат чувство.

«Нет! Это – не то, это – это!»

Чтобы практически освоить это, Ирина может использовать еще одно упражнение на послание. Упражнение заключается в том, что Ирина снова и снова обращается к Ромео с текстом послания: «Нет! Это – не то, это – это! Это – не то, это – это!» и т. д. Ирине следует помнить, что «то» – всегда нечто общее, а «это» – всегда нечто конкретное. «То» Ирина может пояснить широким жестом, а «это» – жестом конкретным.

Всем известно, как сложно описать жесты словами, а от картинок я вас избавлю. Предположим, Ирина может широко и беспомощно развести руками на тексте «то» в попытке объяснить Ромео наивность его романтических бредней, текст же «это» может сопровождаться мелким сосредоточенным жестом: Ирина поднимает руку и соединяет кончики большого и указательного пальцев, стремясь дать понять Ромео, что он должен мыслить практически. Это только пример. Итак, «то» и «это» всегда диаметрально противоположны. «То» – всегда плохо, с точки зрения Джульетты, «это» – неизменно лучше; «то» кажется Джульетте безнадежным обобщением, «это» всегда конкретно и полезно.

Эти жесты и движения сводят смысл послания: «Нет! Это – не то, это – это!» к мысли: «Главное тут не твоя общая идея, а моя очень конкретная идея».

Ирине следует повторять это упражнение раз за разом, всякий раз по-новому, находя все новые и новые «то» и «это». Опять-таки, когда придет пора, наблюдатель крикнет «Текст!».

Еще об упражнении на послание

Как мы уже договорились, по команде «Текст!» Ирина должна без малейшей паузы перейти на текст «Моя, как море, безгранична нежность…». Как мы уже обсуждали, первые несколько раз, выполняя любое упражнение на послание, артист неизменно делает контрольную паузу, таким образом опуская противопожарный занавес между энергией послания и энергией текста. Одна из целей всех подобных упражнений – позволить физической энергии послания перейти напрямую в текст. Чтобы мышцы тела и мышцы воображения запомнили, как они вели себя в упражнении. Тело и воображение Ирины запомнят, как она бессильно опиралась о стену на «то» и тыкала Ромео в грудь на «это». Когда дело доходит до текста, мышцы ведут себя так же, как в упражнении, и поддерживают текст роли так же, как они поддерживали текст послания.

Конечно, это всего лишь один аспект данной сцены, но схожим образом можно заложить основу многих сцен. К тому же это упражнение поможет прояснить голову, переполненную информацией.

Пустая голова

Артисту в зажиме нередко кажется, что мозг пухнет от мыслей, и в момент снятия зажима накатывает ощущение, что голова пустеет. Раскрепостившись, актер часто удивленно спрашивает: «И это все?»

По ходу выполнения упражнения настанет момент, когда Ирина окажется полностью захвачена действием. Тогда Ирина забудет о себе, ей удастся опустошить голову, она перестанет сама себе мешать. Артисту важно не мешать себе самому.