Акробат

— Чем, о благородный? Они тоже голодают. Не далее, как сегодня утром ко мне прибегал повар принца Рогула и просил хоть чуть-чуть муки или яиц. А сам весь избитый. Да и у меня тоже, простите, о благородный, грубого ремесленника, вся задница уже синяя от пинков голодных господ. Слава богам, что еще жив пока. Но, думаю, осталось не долго. Нрав у этих…

— Ладно, ладно! — махнул рукой Мартин. — Помогу. Сегодня вечером пригонят тебе немного скотины. Будет мясо и молоко. Ну, и муки дам. Но на деликатесы пусть твои господа не рассчитывают. Только вот что. Это я даю не только твоему господину, а на всю банду благородных дармоедов. Соберешь их поваров с поварятами и будете готовить на всех. Сколько тебе твой Бари платит?

— Платит? — удивился повар. — Ничего не платит.

Но тут же прикусил язык и принялся исправлять свою нечаянную оговорку:

— Вы только не подумайте, о благородный принц Мати! Мой господин очень добр ко мне. Он разрешает моим детям каждый день питаться остатками с его стола. И не берет арендной платы за то, что наш домишка стоит на его земле.

— Как же ты вообще выживаешь? Признавайся, жулик, не иначе потаскиваешь с кухни благородного? — засмеялся Мартин. — Знаю я вашу братию! Ладно, успокойся. Вот тебе серебряник за твою смелость, а главное — будущую работу. Вот еще медяки для оплаты твоих помощников. Только не вздумай никого обмануть! Задница не то, что синей — разноцветной станет!

— Что ты, что ты, о благородный! Чтоб я провалился, чтоб меня сожрал твой бог Кутуму, чтоб…

— Хватит! — оборвал поток прорезавшегося красноречия повара Мати. — Валяй уже, харчи будут к вечеру. А у тебя еще ничего не готово.

— Прощай, благородный принц Мати! — кланяясь и отступая от шатра бормотал повар. Но вдруг, сам удивившись своей смелости, произнес. — А может быть, тебе нужен хороший повар? Я много чего готовить умею…

— Принесешь и мне тарелочку своей стряпни. Если понравится, подумаю, — хан Мати поднялся с подушек и скрылся в своем шатре.

А на другой день прибежали две дамы, явно благородного происхождения, если судить по их вычурным одеяниям и прическам. Оказалось, что их кавалеры устроили дуэль и теперь валяются, изрядно порезанные, и просто умирают.

Скиталец подумал-было, что ради таких дам проливать кровь было совсем не обязательно, учитывая их возраст и «красоту», но все оказалось несколько иначе. Поводом послужила недобрая шутка одного из кавалеров по поводу лица принца Ситиса, который еще долго будет прятать синяки под глазами за кольчужным забралом. Оппонент этого юмора не оценил и схватился за меч. Результат — налицо. И не только — на руках, на груди, на бедрах, как следовало из дальнейшего отчета врачей. Те наложили каждому из драчунов более трех десятков швов!

Почему дамочки обратились именно к Мати? Те ответили, что именно хан Мати — основной виновник и повода для дуэли (как-никак, он испортил красоту лица благородного Ситиса), и вообще ситуации, в которой молодые дворяне весьма скучают, и потому развлекаются, как могут.

Мати отправил к пострадавшим двух молодых врачей, которые после окончания университета в Луэлресте, практики найти на Побережье не смогли, и поступили на службу к Волку. Дамам же велел передать своим вспыльчивым любовникам на словах, что, будь он королем, то отправил бы к ним не врачей, а палача с веревкой. Потому как, закон, принятый во времена Луэла XI, еще никто не отменил.

В последующие дни было много посетителей, которые просили то фуража для лошадей (ибо, если благородный хан все же отпустит других благородных восвоясе, на чем их везти, коль лошадки помрут с голоду? Самим в карету впрягаться?), то немного дров или угля, чтобы благородные не мерзли в своих шатрах.

— Давай, давай, — подкалывал сына Скиталец. — Ты этим дармоедам скоро за отца родного станешь. Думаешь, заслужишь у них благодарность?

— А то! Батя, не один ты умеешь будущее предугадывать, — отвечал Мартин. — Я, возможно, такими талантами не владею, но на основе анализа ситуации, выводы сделать смогу. И вообще, не торопи события. Поживем — увидим. Как бы то ни было, но цетрализованная власть в Стране, Окруженной Горами, будет. А кто усядется на трон — то дело третье. Значение имеет только угроза от пришельцев.

Вскоре в шатре хана появилась целая делегация уже не простолюдинов, а благородных господ. Среди них не было основных претендентов, но были особы, к ним приближенные. По крайней мере, некоторые из них, как помнил Скиталец, выступали в поддержку то Ситиса, то Бари, то Рогула. Довольно высокий бородатый человек, который был, скорее всего, лидером это делегации, стал представлять своих товарищей. А в конце представился и сам:

— Это благородный владетель Узкой Ложбины — Чигги, это владетель Песчаных Холмов — Эдадиус. Это вледетель Эрла — Лонторо… Меня же зовут Фрай. Я наследник Фрая — владетеля Болотистой Долины.

— Ясно, — усмехнувшись, сказал хан Мати. — Обжора, Кабан, Коротышка, и так далее. Но ты, Фрай, почему-то, не Рыжебородый, а чернобородый?