Акробат

— Ну, уж… — улыбнулся наследник Болотистой равнины. — Бари уже одной ногой в могиле. Ты от него хоть слово слышал? Всю его речь прочел его помощник. На кресло его усаживают телохранители, все время рядом врач. Выбрать его — значит отдать страну на растерзание его наследникам. Тут начнутся такие междоусобицы, что Многолетняя Смута раем покажется. Рогул? Это такой скареда, что люди с его земель бегут, как от пожара — так нещадно он их грабит. А тех, кто пытается убежать, Рогул ловит и казнит. На своих землях он уже король, и законы страны ему не писаны. А будет королем всей страны, снова узаконит рабство, которое было отменено еще Луэлом IV. Вот тогда и жди новых крестьянских восстаний. Какое уж тут сопротивление внешним врагам! О Ситисе и говорить нечего! Он претендент только потому, что в наследство от предков досталось огромное наследство. Которое, кстати, он уже почти промотал. Вся его жизнь — игра, пьянство, женщины и поединки. Королевский титул для него — возможность избавиться от надоедливых кредиторов. Да и претензии его совсем не серьезные — он незаконнорожденный сын одного из Ситисов и служанки. Если бы во время Смуты все другие мужчины его рода не сложили головы, не видать бы ему ни наследства, ни титула. Потому его так и разозлило то, что ты назвал его ублюдком. Ты, о благородный, сам того не зная, попал в его самое больное место. Но дело даже не в этом. Единственное, что он собирается предпринять, как король — это снова разрешить дуэли. Нужно ли стране в столь критический период огромные потери среди дворянства из-за пустяков? Нет. Не вижу претендентов.

— А ты, наследник? — спросил Мати. — По-моему, голова у тебя на месте, рассуждаешь трезво. Чем не король?

— Мои претензии тоже чересчур ничтожны. Владения моего деда крошечные. Доход с них — сущий мизер. У меня нет возможности даже нанять достаточную охрану. А как без военной силы управлять страной? К тому же я не являюсь родственником предыдущих королей. А родственные связи с узурпатором Луэлом XI, за что меня и приглашают на это собрание, не подтверждены никакими документами. Так, слухи, не более.

— Значит, нет достойных? — снова задал свой вопрос Мати.

— Увы. Хотя…

— «Хотя»? Значит, все-таки есть? Кого ты имеешь в виду, наследник?

— Тебя, о хан Мати.

— Меня?

— Ты, о благородный, не посещаешь собрания в павильоне, будто тебя они не касаются. А уже в двух турах голосования прозвучало твое имя. Первый раз за тебя отдали два голоса, а последний — уже семь.

— Неужели вас устроит король-чужеземец, дикарь и кочевник из Горной Страны? — рассмеялся хан.

— Почему нет? Ты решительный, за тобой сила кочевой кавалери и багатство Горной страны. К тому же, после твого прихода к власти, прекратились набеги, расцвела торговля. Это выгодно и Побережью. Само собой, что еще придется многое в наших отношениях утрясти, пойти на определенные компромиссы… Но… Хотелось бы все же знать, ты принципиально согласен занять трон Страны, Окруженной Горами или нет? Стоит нам продвигать твою кандидатуру или просто продолжать есть твое мясо и ждать, когда тебе самому надоест эта блокада?

— Хм… — Мати покачал головой. — Весьма неожиданное предложение. Даже не знаю, что ответить… Знаете, господа, надо подумать. Пока я даже не рассматривал такого варианта. Но думаю, что рассмотреть стоит. Именно сейчас я не могу дать вам ни положительного, ни отрицательного ответа. Встретимся позже. Повторяю, нужно все обдумать и мне и вам. До свидания, господа.

— Ну, что? Доволен? — спросил сына Скиталец, когда гости покинули их шатер. — Кажется, твоя задумка начинает осуществляться.

— Да, ладно тебе, отец, — буркнул Мартин. — Я об этом повороте ситуации даже не подозревал. И вообще, это пока только первые наметки, которые не факт, что сбудутся. Знаешь, здесь что-либо предугадать весьма трудно. И кочевники для жителей Побережья — дикари и враги, а их царь — тем более, и раздробленность между кланами чересчур велика, чтобы ожидать продуманного общего решения.

— Да, дворянчики еще те! — усмехнулся Скиталец. — Их тут более тридцати, и у каждого от десяти до тридцати телохранителей. Не говоря уже о «болельщиках». Итого, как минимум, триста-четыреста, а то и пятьсот мечей! Договорились бы между собой, да рванули бы на один какой-нибудь заслон, и что бы сделали твои несколько десятков всадников? Думаю, даже железных ратников нашего Волка не хватило бы. Но даже ради своей свободы не желают договариваться. Как по мне, то они уже просто мечтают о том, чтобы на их шею взгромоздился какой-нибудь крепкий малый с увесистой дубиной, который их — неразумных — научит уму разуму, приструнит, гонор умерит. Пусть уж лучше тиран, только бы не брать на себя ответственность за судьбу страны. Ты их этой лапой изрядно напугал. А что касается твоего горного происхождения, то не переживай. Были в истории человечества подобные примеры. Не на Ноле, но… Ты, конечно, о Рюрике не слышал, а я тебе не рассказывал, но был такой князь, которого пригласили править славянами. Или, по крайней мере, так говорят легенды.