Нет, облик существа действительно роднил его с вороном. Но некоторые детали заставляли осознать явленный мне кошмар. Безмолвность и загнутый вниз клюв ещё можно было объяснить рационально. Но крылья… Кожистые, с коготками на конце, они были достойны нетопыря, птеродактиля, дракона — но никак не обычного ворона. Лапы, которые существо поджимало к своему брюху, были трёхпалые, два пальца направлены назад, один вперёд; венчали их длинные и острые, словно кинжалы, когти. И, конечно, хвост — он был не хвостом птицы, но напоминал нечто среднее между щупальцем и отвратительным рудиментарным придатком звероящера.
Кажется, эта картина добила меня, и, захлопнув окно, я в беспамятстве бросился в постель, постаравшись списать всё на игры измотанного сознания. Ночью меня терзали самые омерзительные в моей жизни кошмары, содержание которых я не запомнил — а, может, нарочно стёр их из памяти, чтобы сохранить хотя бы каплю рассудка.
Пробуждение застало меня ближе к полудню. Естественно, я внушил себе, что события прошедшего вечера были галлюцинацией или сном. Но, тем не менее, это существо, кем или чем бы оно ни было, принесло на своих злотворных крылах вдохновение, и я, прихватив с собой тетрадь и ручку, направился в ближайшее кафе, чтобы посвятить себя работе и выпить пару чашек кофе.
Выйдя на улицу, я сразу же заметил, что снаружи что-то не так. Хотя день был в самом разгаре, освещение напоминало раннее утро или поздний вечер. Взглянув на небо, я осознал весь ужас сложившейся ситуации — оно было таким же, как и вчера вечером, скрытым сумерками. Нет, солнце не исчезло, его свет пробивался сквозь сине-зелёную дымку облаков — но это был лишь тусклый фантомный свет летейского светила. Более того, казалось, что мир отделён от меня невидимой стеной, отчего все звуки воспринимались приглушённо. И, чёрт возьми — похоже, никто, кроме меня, не замечал этого! Город жил своей жизнью: мчались автомобили, куда-то спешили люди — быть может, чуть более унылые, чем всегда, но вряд ли из-за изменений окружающей действительности. Они улыбались и смеялись, как обычно, и все как один обращали внимание на странного человека, остановившегося посреди улицы, закинувшего вверх голову и открывшего рот, округлив от ужаса глаза.
Нет, определённо, что-то происходило с этим миром — что-то неведомое и фатальное. Выйдя из ступора, я отбросил прочь идею двинуться в кафе и принялся бродить по улицам, внимательно обследуя окружающее пространство в поисках других странных изменений и явлений. Вскоре я нашёл их — в глухоте окружающего мира я отчётливо услышал до боли знакомые тяжёлые взмахи крыльев.
Высоко над городом пролетала целая стая чудовищных созданий, одно из которых я наблюдал вчера вечером. Жутко чёткие звуки громадных хлопающих крыльев — и бесконечное безмолвие сомкнутых клювов. С безысходной неизбежностью я осознал, что эти твари никогда не были частью нашего мира, а необычная пространственная звукоизоляция и застывшие в небе мистические сумерки, как нельзя больше соответствовали им.
Мне хотелось остановить каждого из прохожих, крикнуть в их обыденные, довольные жизнью физиономии: «Вот они, там, в небе, переставшем быть небом нашего мира! Разве ты не видишь?! Зачем они там, если мы здесь? И при чём тут мы, если там
Но нет, их не видел никто, кроме меня, и от этого с каждой секундой я всё больше погружался в пучину захлёстывавшего волнами безумия и хаотического ужаса.
Быть может, я сошёл с ума? Нужно ли мне немедленно бежать к доктору, умоляя, чтобы меня спасли от этого слишком реального видения? Как же не хотелось верить в это! Но что-то древнее внутри меня, древнее даже инстинкта самосохранения, вопило: всё, что ты видишь вокруг — не плод воспалённого измотанного сознания, но единственно действительное, что существует!
Меня трясло. Стараясь не смотреть на небо и не слушать взмахи крыльев, я бросился по улице к ближайшему недорогому магазинчику, твёрдо решив на последние деньги купить водки и напиться до потери сознания, чтобы ни страшные твари, ни небо больше, не тревожили меня. Добравшись до цели и уже открывая дверь, чтобы войти, я услышал за спиной взмахи крыльев и звук опускающегося на асфальт летающего существа. Отдёрнув руку от дверной ручки, я медленно повернулся навстречу иномирному ужасу.