Акапулько

Чарльз сложил на груди руки. Ему нравился этот торг, и он понимал, что для мексиканца сама форма сделки была не менее важна, чем ее содержание. Он вспомнил Пола Формана, как тот торговался с продавцом серапе на рынке в Акапулько, как довольны — хоть сделка так и не состоялась — были этим приключением индейцы…

— Мои друзья будут сердиться на меня, — ответил он. Но, тем не менее, я хочу быть честным. Семьдесят пять, с болью отрываю от себя. Мои друзья еще долго будут бедными.

— Да, это грустно. Восемьдесят пять. Ниже я опуститься не могу.

— Семьдесят пять, хоть это и слишком много.

Дон Альваро отвел взгляд, поджал губы. В хижине было слышно только их дыхание.

— Очень хорошо, — воскликнул Чарльз, поднимаясь на ноги. — Мы разделим разницу пополам. Восемьдесят наша последняя цена. Как мы говорим в Америке — «не хочешь — не бери».

— С вами, Yanquis[124], так трудно иметь дело! Мои люди будут чувствовать себя обманутыми. Я должен от каждого из вас получить еще по одному песо, чтобы показать, что я торговался, как мог.

— Хорошо, — согласился Чарльз. — Восемьдесят одно песо.

Чарльз и Дон Альваро пожали друг другу руки. Мексиканец сделал им знак следовать за собой, и они все вышли из хижины. Не обменявшись ни единым словом, прошли по грязной улице. Где-то залаяла собака, ей ответила другая. Заголосил петух. В одном из домов во сне заплакал младенец. Тропинка вела их вверх, на склон, к низенькой хижине с плоской крышей.

Внутри оказалась одна большая комната; единственным источником неверного света служила грубая масляная лампа. На соломенной подстилке на коленях стоял старик — маленькое морщинистое лицо, круглая голова с оттопыренными ушами. Когда они вошли, он что-то неразборчиво бормотал себе под нос, но так и не поднял головы. Справа от него и немного сзади, точно в такой же позе находился худенький мальчишка.

— Старика зовут Фелисиано, — сказал Дон Альваро голосом, в котором слышалось неподдельное уважение. — Он curandero, целитель. Фелисиано добрый колдун, использует свое могущество, только чтобы бороться со злом. Для вас грибы в диковинку, а для моего народа это очень древняя вещь, часть нашей жизни. Фелисиано использует грибы, чтобы лечить некоторые недомогания.

Дон Альваро заговорил с мальчиком, тот встал, принес чашку с грибами, показал ее.

Дон Альваро сказал:

— В этих горах растет три разновидности грибов. Может, они встречаются и где-то еще. Волшебство заключено в самих грибах, а не в том, где их едят или в каком положении. Когда их используют для лечения, сны человека, который съел эти грибы, помогают curandero определить болезнь и вылечить ее.

— А что насчет того, когда нет болезни? — спросил Чарльз.

— Грибы действуют многими способами. Они могут приблизить вас к людям, которые находятся далеко от вас. Примирить вас с врагами. Если вы что-то потеряли, грибы могут помочь вам это найти. Они могут перенести вас в прекрасное место…

— То что надо, крошка, — сказал Счастливчик.

— …Грибы это волшебство, а кто знает, что волшебство в состоянии сделать с определенным мужчиной. Или женщиной, — добавил Дон Альваро.

— Давайте начинать, — снова прервал его Счастливчик.

— Как только будет готов curandero, — ответил Чарльз, кивая в направлении старика.

Дон Альваро обратился к Фелисиано, и тот пробормотал несколько слов своему молодому помощнику. Мальчик прошел в дальний угол комнаты, затем вернулся с каменной жаровней, наполненной угольями, и поставил ее перед стариком. Повторив процедуру, он принес четыре грубых глиняных чашки. В каждой было по четыре гриба: два больших и два поменьше.

— Порция для каждого человека, — объяснил Дон Альваро.

Фелисиано забормотал какое-то мелодичное заклинание; его шишковатые пальцы стали делать над жаровней магические пассы, в разные стороны повалил дым. Еще несколько секунд, и он нацедил в чашки с грибами какую-то молочного вида жидкость.

Счастливчик подался вперед.

— Что это он там добавляет в грибы?

— Простую жидкость, которая никому из вас не принесет вреда. Она замедляет действие грибов, которое часто оказывается слишком сильным для непривычных к ним американцев. В следующий раз вы сможете насладиться волшебством без ограничений.

Уставившись на песочного цвета, напоминающие зонтик шляпки, Чарльз вообразил, что они начали вдруг светиться, мерцать, переливаться, блестеть под действием своей собственной волшебной силы. На мгновение он унесся мыслями в детство, увидел, как уменьшается и вырастает Алиса[125] в зависимости от того, от какого гриба она откусывает кусочек… Каково, интересно чувствовать себя сморщенным карликом в мире обычных людей? Или великаном среди пигмеев? Чарльз вздрогнул.

Фелисиано перестал напевать. Он плеснул немного жидкости на жаровню, и почти сразу же в воздухе расплылся сладкий благоухающий аромат. Чарльз ощутил себя уносящимся назад во времени, к ацтекским лекарям и античным тайнам.

Перед Чарльзом стоял мальчик, то приближая, то удаляя от него жаровню.