Акапулько

— Счастливчик, — воскликнула Ливи. — Смотри, кто к нам идет.

Мексиканец среднего роста в белых штанах, цветастой рубашке и сомбреро. Через плечо перекинуто с десяток серапе.

— Серапе! — предлагал он туристам, сидящим за столиками на тротуаре. — Очень хорошие серапе. Очень красивые. — Он остановился перед Счастливчиком. — Серапе, se~nor?

— А почему нет? — сказал Счастливчик. — Показывай, что там у тебя есть.

Мексиканец поочередно оглядел их лица, взгляд у него был спокойным и твердым. Потом, не торопясь, начал показывать свой товар.

— Вот это, — сказал он, — это Чакмул, бог дождя майя. Очень хорошее, вам повезло. И вот это. Очень красивые птицы, натуральные цвета. Очень много работы и всего двести семьдесят песо.

— Слишком много dinero[121], — сказал Счастливчик.

— Se~nor, цвета, работа!

— Не совсем мой стиль, — заключил Счастливчик. Он наклонился вперед, голос его стал тише. — Ты добыл информацию, о которой я тебя просил?

Мексиканец начал снова сворачивать свои серапе.

— Se~nor, у меня есть то, что вам обязательно понравится. Недалеко отсюда маленькая комнатка, где я держу другие серапе. Очень красивая работа. Если вы пошли бы со мной, я бы вам показал. Решайтесь. Одни большие, другие маленькие. Все очень красивые. И стоят не так много долларов. Вы пойдете?

— Конечно, — ответил Счастливчик, поднимаясь. — Мы все пойдем.

Пройдя темной тихой улочкой неподалеку от площади, они остановились перед старой деревянной дверью. Мексиканец впустил их в узкий дворик, который неожиданно расширялся. По одну его сторону были квартиры, по другую — высокая каменная стена. Они проследовали за мексиканцем к последней двери, вошли внутрь; хозяин зажег свет. Крошечная комнатушка, низкий потолок. Единственная лампочка без всякого абажура, венчающая свисающий сверху провод. Вдоль одной стены, на лавке, свалены серапе.

— Моя работа, — заговорил мексиканец без скромности. — Я сам делаю рисунок. Сам продаю. Это очень трудная работа. Чтобы сделать хорошее серапе, нужно восемь, может, девять дней.

— Вы их сами все делаете? — спросил Чарльз.

— Семья, они мне помогают. Готовят шерсть, краски. Но работа только моя. Хотите посмотреть?

Вмешался Счастливчик.

— Давай поговорим о грибах.

Мексиканец дружелюбно кивнул.

— Все готово.

— Ну, здорово! — воскликнул Счастливчик. — Ты нас заберешь?

— Утром, se~nor, очень рано. Здесь будет мой приятель. Он поедет навестить семью. Отведет вас туда, где есть грибы.

Счастливчик нахмурился.

— И сколько нам все это будет стоить?

— Se~nor, это очень непростая вещь.

— Сколько?

— Одну сотню песо, se~nor.

— Ты смеешься надо мной! — сказал Счастливчик. — Я дам тебе десять.

— Se~nor. Это опасно. Полиция сердится на людей, которые делают то, что я делаю. Очень суровое наказание. Семьдесят пять песо и еще двадцать пять моему другу.

— Дерьмо, — ответил Счастливчик.

— Заплати чуваку, — сказала Беки. — Мы так и думали.

— Не надо меня дурить, понятно? Сорок и десять — мое последнее предложение.

— Нет, нет. Ваша цена не стоит опасности.

— А вы, ребята, здесь неплохо устроились, — сказал Счастливчик.

— Se~nor, на площади сейчас полно туристов. В это время года я могу продать много серапе.

— О'кей, пятьдесят и двадцать.

— Se~nor, с вами не сторгуешься. Bueno. Я согласен. Пятьдесят и двадцать.

— Ладно, — ответил Счастливчик, глядя на остальных. — Учтите, сваливаем поодиночке.

Две пары: в старом автомобиле-фургоне Счастливчика, бок о бок, под несколькими одеялами, докуривая последнюю травку, изредка перебрасываясь словами.

Машина стояла за городом, в лесистой местности, и уединение четверых нарушало только стрекотание сверчков.

— Завтра большой день, — сказал Счастливчик.

— Большой день, — эхом отозвалась Ливи.

— Я же вам, сестренки, говорил, что достану грибы, и достал.

— Ты прелесть, Счастливчик, — ответила Ливи.

Они докурили последнюю сигарету и тихо лежали в темноте.

Чарльз чувствовал себя обособленным, втайне немного сумасшедшим, и менее заведенным, чем он представлял себе. Справа от него — Беки, ее голая нога прижимается к его. Слева — Ливи, тоже голая. Они разделились по парам: он с Беки, Счастливчик с Ливи. Он прикоснулся к бедру Беки, и та зашевелилась, повернулась к нему. Его руки обняли ее, ладони легли на ее прекрасные ягодицы. Они поцеловались. Прошло какое-то время, и он начал реагировать.

Приглушенные мокрые звуки наполнили воздух, и Чарльз был не в силах отключиться от негромких стонов и криков, которые издавала Ливи за его спиной. Он заставил себя сконцентрироваться только на Беки. Погладил ее живот, опустился ниже, она легко раздвинула ноги. Он нащупал одну грудь.

— Слушай, народ, — начал Счастливчик. — Настала пора поговорить о других вещах…

Беки хихикнула, и Чарльз неподвижно замер, чувствуя, как его страсть сморщивается и вянет.

Над Чарльзом склонилась Ливи, и он ощутил горячее прикосновение к своей коже ее маленькой груди. Ее руки обняли его.

— Заканчивай, Ливи, — глухо сказал он.

— Счастливчик и я, — тихо зашептала она, — решили, что настало время поменяться.

— Ливи, — рассмеялась Беки. — Тебе нужно немного самоконтроля, девочка.