Айвенго (Ivanhoe)

The tramp of horses was now heard, and the Lady Rowena appeared, surrounded by several riders, and a much stronger party of footmen, who joyfully shook their pikes and clashed their brown-bills for joy of her freedom.	Послышался стук копыт, и появилась леди Ровена в сопровождении нескольких всадников и большого отряда пеших слуг. Они весело потрясали своими пиками и стучали алебардами, радуясь ее освобождению.
She herself, richly attired, and mounted on a dark chestnut palfrey, had recovered all the dignity of her manner, and only an unwonted degree of paleness showed the sufferings she had undergone.	Сама она, в богатом одеянии, верхом на гнедом коне, вновь обрела свою прежнюю величавую осанку. Только необычайная бледность ее напоминала о перенесенных страданиях.
Her lovely brow, though sorrowful, bore on it a cast of reviving hope for the future, as well as of grateful thankfulness for the past deliverance-She knew that Ivanhoe was safe, and she knew that Athelstane was dead.	Ее прелестное лицо было грустно, но в глазах светились вновь пробудившиеся надежды на будущее и признательность за избавление от минувших зол. Она знала, что Айвенго жив, и знала, что Ательстан умер.
The former assurance filled her with the most sincere delight; and if she did not absolutely rejoice at the latter, she might be pardoned for feeling the full advantage of being freed from further persecution on the only subject in which she had ever been contradicted by her guardian Cedric.	Первое наполняло ее сердце искренним восторгом, и она чувствовала невольное (и довольно простительное) облегчение от сознания, что теперь кончились ее недоразумения с Седриком в том вопросе, в котором ее желания расходились с замыслами ее опекуна.
As Rowena bent her steed towards Locksley's seat, that bold yeoman, with all his followers, rose to receive her, as if by a general instinct of courtesy.	Когда Ровена приблизилась к месту, где сидел Локсли, храбрый иомен и все его сподвижники встали и пошли ей навстречу.
The blood rose to her cheeks, as, courteously waving her hand, and bending so low that her beautiful and loose tresses were for an instant mixed with the flowing mane of her palfrey, she expressed in few but apt words her obligations and her gratitude to Locksley and her other deliverers.-"God bless you, brave men," she concluded,	Щеки ее окрасились румянцем, она приветствовала их жестом руки и, наклонившись так низко, что ее великолепные распущенные косы на минуту коснулись гривы коня, в немногих, но достойных словах выразила самому Локсли и его товарищам свою признательность за все, чем она была им обязана.
"God and Our Lady bless you and requite you for gallantly perilling yourselves in the cause of the oppressed!-If any of you should hunger, remember Rowena has food-if you should thirst, she has many a butt of wine and brown ale-and if the Normans drive ye from these walks, Rowena has forests of her own, where her gallant deliverers may range at full freedom, and never ranger ask whose arrow hath struck down the deer."	- Да благословит вас бог! - сказала она в заключение. - Молю бога и его пречистую матерь наградить вас, храбрые мужи, за то, что вы с опасностью для своей жизни заступились за угнетенных. Кто из вас будет голоден, помните, что у Ровены есть чем накормить вас, для жаждущих у нее довольно вина и пива. А если бы норманны вытеснили вас из здешних мест, знайте, что у Ровены есть свои лесные угодья, где ее спасители могут бродить сколько им вздумается, и ни один сторож не посмеет спрашивать, чья стрела поразила оленя.
"Thanks, gentle lady," said Locksley; "thanks from my company and myself.	- Благодарю, благородная леди, - отвечал Локсли,- благодарю за себя и за товарищей.
But, to have saved you requites itself.	Но ваше спасение само является для нас наградой.
We who walk the greenwood do many a wild deed, and the Lady Rowena's deliverance may be received as an atonement."	Скитаясь по зеленым лесам, мы совершаем немало прегрешений, так пусть же избавление леди Ровены зачтется нам во искупление грехов.