Адвокат с Лычаковской

Конечно, естественная нужда заставила встать, но из клозета Клим, будто так надо, вернулся обратно в кровать. Голова не болела. Наоборот, была удивительно ясной. Раскрытое окно выходило во двор, оттуда неслись звуки шарманки. Солнечной спальня не была, но сейчас Кошевому не требуется яркого света. Наоборот, так уютнее. Думалось лучше.

На размышления наталкивало именно это окно.

Через него залез поздно ночью Зенек Новотный. Сам или с кем-то вдвоем, значения не имело. В подробности следствия, понятное дело, никто не посвящал, но трясти вора стали просто среди улицы с его, Кошевого, подачи. Брегет, описанный паном Зингером, он узнал сразу, почему-то отбросив мысль о том, что в природе вполне может существовать двое одинаковых золотых часов на цепочке.

Последние сомнения отпали, когда на его возглас: «Где ты это взял?», батяр заорал: «Это не мое!»

Если бы такой опытный тип, каким выглядел молодой батяр, украл брегет или заполучил его другим, таким же криминальным, однако никоим образом не привязанным к убийству способом, прежде всего, заявил бы: купил. Или — подарили. И тут же, довольно быстро, от греха подальше, сказал, от кого, когда и за что такой щедрый дар получил.

По крайней мере такое поведение молодой адвокат Кошевой имел возможность наблюдать у киевских воришек.

Понимая, что местные батяры имеют немножко другую сущность, чем привычные уголовники, Клим все равно не видел между манерами воров слишком большой разницы. Спалившись, пытались поскорее свалить вину на другого. Воровская солидарность в подобных случаях не работала.

Но Зенека Новотного схватили на улице совершенно случайно.

Он даже не предполагал такой возможности. Иначе бы не носил так самоуверенно при себе дорогие часы. К батярам, как уже понял Клим, вопросов у окружающих не возникает. Наоборот, чем больше и чаще они шикуют на публике, тем больший авторитет имеют в своем обществе. Конечно, приходится объяснять, если станут интересоваться, откуда такая цацка. И понятно, что ответ всякий раз будет иным, чем дальше, тем более украшен новыми подробностями, каждый раз приближая хвастливый рассказ к ночным сказкам Шехерезады. Все прощается.

Но когда дерзкого батяра окружили конные полицейские, а человек, который упорно гнался за ним, ткнул часы просто в морду и рявкнул: «Где ты это взял?», Зенек сразу вспомнил где — и поспешил отречься от своего сокровища. Чем с испуга причинил себе еще больше горя. Потому что когда Клим при удобной возможности объяснил ход своих мыслей комиссару, опытный Вихура немедленно сделал нужные выводы. Крепкие тиски полицейского следствия, бульдожья хватка таких, как Ольшанский, уже вскоре вытянут из батяра, как к нему попал брегет застреленного в своей квартире адвоката Сойки.

Залезли в окно. Хотели обокрасть. Чего-то не учли, короткая схватка — и хозяина застрелили. После того быстренько обустроили все так, чтобы действо хотя бы отдаленно походило на самоубийство, забрали то, за чем пришли, и ушли так же, как пришли. Еще и закрыли за собой окно хитрым воровским способом.

Рассуждая так, Клим все же поднялся.

Оперся руками о подоконник, выглянул во двор. Ничего не увидел. Человек с шарманкой уже убрался прочь. Лишь привычная мрачная стена напротив. Вспомнил, что когда-то баловался куревом, а от Сойки не только наливка унаследована, а и дорогие сигары. Хотя после выхода из казематов «Косого капонира» к табаку не тянуло, сейчас приспичило. Как был, в кальсонах, прошелся по дому, поискал и нашел коробку. Едва не откусил сигарный кончик, но вовремя увидел специальный ножик. Отрезал, раскурил. Ждал — закашляется, ощущения подзабыты. Но ничего, легкие быстро вспомнили, от чего были отлучены некоторое время. Вернулся к окну, теперь уже присел, пуская дым наружу.

Что-то мешало принять сделанные им же самим выводы.

Чего-то не хватало.

Что-то не складывалось.

Затянувшись в четвертый раз, Кошевой понял. Пойманный им батяр меньше всего в мире напоминал хладнокровного убийцу. Вряд ли знал, как держать револьвер. Допустим, первое впечатление обманчиво, и парень с чубчиком действительно отнимает у людей жизнь так же легко, как кошельки. Но, тут же мысленно объяснил себе Клим, в таком случае убийца с опытом не носил бы при себе вещь, которая добыта убийством. Он вообще не привлекал бы к себе никакого внимания. Тем более, не промышлял примитивным, пусть ловким заработком на Вексклярской площади, и наверняка не только на ней.

Очевидно, что Зенек Новотный проник в этот дом через это самое окно, из которого Клим сейчас изучает двор.

Только он был не один.

Полиция могла додуматься до такого. Комиссар Вихура вряд ли даром ест свой хлеб.

Остается понять, кто сделал хладнокровный выстрел: пойманный батяр или его товарищ. Или, как тут говорят, кумпель.

И все равно Кошевой чувствовал — обычной кражей тут не пахло с самого начала.

Хладнокровный выстрел.