Адриан

При Нероне верхушка иудейского священства была весьма авторитетна в Риме. Возлюбленная супруга его Поппея Сабина даже приняла иудаизм. А в 64 году, когда случился грандиозный пожар Рима, в коем народная молва обвинила самого Нерона, она, опираясь на подсказки близких к ней людей — первосвященника Измаила и казначея храма Соломона Хелкию, — указала на христиан как на якобы истинных виновников ужасного огненного бедствия.

В самой Иудее в правление цезаря-актёра дела, однако, шли скверно. Ещё при Клавдии, после смерти в 44 году Ирода Агриппы, там было восстановлено прокураторское управление. Далеко не все назначения на эту должность оказались удачными. Так, Гессий Флор, бывший прокуратором Иудеи в 64–66 годах, своим вымогательством, превратившимся в натуральный грабёж, жестокими репрессиями против неугодных ему людей довёл население Иудеи до всеобщего восстания. Так началась Первая Иудейская война, подробнейше описанная Иосифом Флавием. Второй Иудейской войной справедливо можно считать события конца царствования Траяна, пусть и происходила она не в самой Иудее, а основная масса иудеев-повстанцев представляла диаспору. События парфянского похода Траяна и крах его, одной из главных причин которого как раз и стало восстание иудеев, были прекрасно памятны Адриану. Не могло быть у него каких-либо иллюзий относительно возможности повторения подобных событий. Таковая была слишком очевидна, но и совершенно нежелательна. Адриан лучше, чем кто-либо, знал, как много усилий для подавления восстаний иудеев тогда понадобилось, сколько средств было затрачено[725]. Отсюда оправданным можно считать предположение, что император допускал возможность некоторых уступок иудейским первосвященникам в плане восстановления религиозно-культурной автономии иудеев[726]. Сохранились даже, правда, в несколько смутной и маловнятной форме, некоторые сведения о надеждах иудейских первосвященников на возможное восстановление храма Соломона, разрушенного Титом в 70 году[727]. В Иудее сохранялось немало сторонников мирного сосуществования иудаизма и римской власти. Поэтому в правление Адриана в Рим не раз отправлялись иудейские посольства. Находясь в столице, тогдашний духовный лидер иудаизма Иехошуа бен Ханания встречался с самим императором и даже участвовал в религиозной дискуссии с ним. Изложение этой дискуссии содержится в Вавилонском Талмуде.

Участие Адриана в такой дискуссии неудивительно. По словам выдающегося христианского мыслителя Тертуллиана, этот римский цезарь был «omnium curiositatum explotator» («всех интересных вещей исследователь»). Потому Адриан доброжелательно беседовал с Иехошуа бен Хананией и вполне дружелюбно расспрашивал его об иудейских обычаях и традициях[728].

В то же время наивно было бы полагать, что проявленная Адрианом любознательность радикально изменила его отношение к иудаизму в целом и к ряду его традиций в частности. И это самым ярким образом проявилось во время пребывания Адриана в Иудее в 130 году.

Разумеется, он не мог не посетить Иерусалим. Город после завершения Первой Иудейской войны так и не восстановился. Слишком ужасен для него был конец боевых действий. Вот свидетельство Иосифа Флавия: «Войско не имело уже кого убивать и кого грабить. Ожесточение не находило уже предмета мести, так как всё было истреблено беспощадно. Тогда Тит приказал весь город и храм сровнять с землёй; только башни, возвышавшиеся над другими, Фазаель, Гиппик, Мариамма и западная часть обводной стены должны были остаться: последняя — для образования лагеря оставленному гарнизону, а первые три — чтобы служить свидетельством для потомства, как величествен и сильно укреплён был город, который пал перед мужеством римлян. Остальные стены города разрушители так сровняли с поверхностью земли, что посетитель едва ли мог признать, что эти места некогда были обитаемы. Таков был конец этого великолепного всемирно известного города, постигший его вследствие безумия мятежников.

В качестве гарнизона Тит назначил Х легион и несколько отрядов конницы и пехоты»[729].

Потому-то и не узрел Адриан со своей свитой на столь знаменитом месте ничего примечательного. Помимо крепостей — лагеря Х легиона — было там лишь одно населённое местечко — vicus, гражданское поселение близ расположения войска, где жили те, кто обычно следовал за военным лагерем[730].