Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

по командам опросить, желают ли они следовать сему положению,

единственно для облегчения их мною взыскав, что в ответ о

согласии всей команды на сие положение объявлено будет, через

эскадренных командиров ко мне рапортовать, о чем я немедленно

уведомлю его высокопревосходительство господина

вице-адмирала и кавалера Мордвинова, а при том весьма желательно, не

возьмутся ли кто из здешних обывателей или из сторонних

против сего с тем же положением на целый год становить мяса еще

дешевле, ежели кто о таковых узнает, приказать желающим

немедленно явиться ко мне, ибо я намерен, нимало не медля, сие

установление [при]вес[ть] во окончательный порядок.

§ 2

Бывшие в Константинополе в плену с господином капитаном

тож и прочие разного звания люди сего числа оттоль привезены

на двух турецких судах, которые вошли в карантинную бухту при

Херсонесе. Рекомендую господину капитану над портом Доможи-

рову чрез контору Севастопольского порта, взяв с кораблей

сколько потребно удостоенные в негодность паруса, и в самой

скорости приказать сделать для выдержания карантина от оных

палатки и все что подлежит содержанию оных служителей

сделать чрез контрру свое распоряжение и буде к сему, что будет

потребно, о том ко мне чрез контору дать знать, а с которых

кораблей паруса назначены будут, оные отпустить и записать

в расход и ко мне рапортовать.

Два турецкие судна вчерашний день пришли сюда из

Константинополя с бывшими у них нашими пленными разных

команд людьми, а каких оные чинов и званий, ведомость при сем

препроводить честь имею *, и еще одного третьего судна с

таковыми же людьми ожидаю, которое дорогою в путеплавании

разлучилось. На всех оных трех судах разных людей должно быть

485 человек, с первых двух судов люди расположены при

карантине в палатках. По сему множеству в карантине людей

необходимо надобно караул к смотрению за ними удвоить. Покорнейше

прошу, милостивый государь, из Севастопольского полку чрез

Андрея Григорьевича истребовать достаточный караул при

офицере. На первый же случай, покамест сии караульные определены

будут, послал я от себя вприбавок к караулу при одном офицере

двенадцать рядовых и одного урядника; но как при флоте

солдатской команды почти не состоит, то и нельзя их оставить навсегда.

Прошу о вашем к тому распоряжении и истребовании.

Федор Ушаков

Вверенной мне эскадры рекомендую господам

командующим кораблей и фрегата «Макроплия Святого Марка» обо всем,

что не воспоследует относиться ко мне по силе законов, как долг

службы требует. А как команды корабля «Святого Владимира»

флота господин капитан-лейтенант Огильви, не донеся мне,

отпросился у главнокомандующего в Таганрог, то чрез таковые

обстоятельства могут воспоследовать незаконные порядки,

почему и прошу всех господ командующих, подтвердя в команду

своим господам штаб- и обер-офицерам, чтоб впредь без ведома

моего главнокомандующего никто б не осмелился утруждать,

в чем и надеюсь на исполнительность господ командующих.

§ 1

Дошла до меня жалоба по госпитали, [что] состоящий при оной

комиссар Чухнин некоторые вещи из провиантских вместо

казенных магазейн содержит у себя в собственном своем доме,

как-то: масло коровье и постное и еще некоторые вещи; от

господина доктора фон-Вилинга приказано было, как и следовало, на

варку ежедневно всю следующую провизию отпущать на кухню при

свидетельстве дежурного лекаря и подлекарей. Но оный комиссар

по сему исполнения не чинил и отпуска делает без свидетельства,

чем и навел на себя оное подозрение, сомнение и неудовольствие

больных, которыя считают особо крупа и масло употребляются

недостаточно, объявляют, что кашица бывает жидка, а

положение сделано в дозу крупы достаточное, при котором кашица

должна быть довольно хороша; рекомендую определенному

комиссионером на нынешнюю неделю для посещения больных

флота господину капитану 2 ранга Великошапкину обще с

господином доктором фон-Вилингом посему сделать свидетельство:

действительно "ли таковые вещи вместо магазейна содержатся

в собственном доме комиссара Чухнина и взять с него

письменный ответ, почему он оныя содержит в своем доме, а не в

казеином магазейне: ибо способных покоев к тому содержанию есть

довольно из тех самых, которые были прежде госпиталями, и для

чего он отпуск провиантов на кухню делает без свидетельства

и не старается тем себя очистить, чтобы явно был виден весь

полный его отпуск, обо всем оном исследовать, со всякой точно-

стию, не окажется ли также еще что-либо сомнительное и какое

злоупотребление и какие от кого именно неудовольствия, ко мне

рапортовать.

§2

Для лучшего удостоверения господину флота капитану Вели-

кошапкину и доктору фон-Вилингу завтрашний день приказать

все, что следует на кухню весом и мерою отпустить при своем

свидетельстве, приказать порядочно сварить и раздать служите*

лям, а после на другой день всех больных служителей опросить,

таково ли все ежедневно производится и какую заметят из того

разницу ко мне дать знать. Таковое ж свидетельство сделать

в те дни, когда производится густая каша с маслом. Господину

доктору фон-Вилингу рекомендую по распоряжению своему

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии