Ада, или Отрада

Поэзия пронизывает и объединяет в художественное целое все тематическое многообразие романа. Русские, английские и французские стихи, строки из романсов, школьные вирши и «jingles», поэтические сравнения, ритмически организованные, украшенные находчивой аллитерацией лирические отступления, поэтические переводы, отсылки к русским, английским, французским, итальянским поэтам служат соединительной тканью повествования, совмещающего такой разнородный материал, как экфрасисы и аннотации, энтомологические и ботанические экскурсы. Даже научно-фантастическая линия «Ады», отдающая дань жанру, чрезвычайно популярному в Америке в 1950–1960-х годах, выдержана в романтическом ключе. В 1942 году Набоков сочинил русские стихи о двух людях (или одном человеке с раздвоенным сознанием), оказавшихся на Луне; им довольно того, что вокруг – неизвестные науке минералы и что у них «есть шахматы с собой, / Шекспир и Пушкин»[24]. Четверть века спустя, 22 июля 1969 года, через месяц после издания «Ады», в газете «Новое русское слово» были перепечатаны отклики известных людей на американскую лунную экспедицию, опубликованные в «Нью-Йорк таймс». После Далай-ламы, Патриарха Афинагора и Генри Форда был помещен и отклик Набокова:

Наш соотечественник, знаменитый писатель и поэт Владимир Набоков высказал мнение, вернее, свое чувство по поводу лунной эпопеи наиболее поэтично и кратко:

– Попирание лунной почвы, трепет под ногами ее камешков, одновременно страх и восхищение, и это чувство – где-то в глубине тела – отрыва от Земли, самое романтическое ощущение, когда-либо испытывавшееся открывателями… Вот все, что я могу сказать… Утилитарная сторона достижения меня не интересует[25].

При всех разительных отличиях романа Вана и Ады, этой «уникальной, сверхъ-императорской четы», счастливой очень по-своему, от истории долгого брака Набокова и его жены, в нем нашли отражение жизненные обстоятельства последних, особенно в швейцарские годы, уединенно проведенные на берегу Женевского озера. На саму мысль включить в «Семейную хронику» (в которой life story проистекает из love story) пометки и ремарки Ады его могла натолкнуть совместная с женой правка русского перевода «Лолиты», законченного в 1965 году. В рукописи перевода Вера оставляла вопросы и замечания, обращенные к мужу, которые затем или принимались, или уточнялись, или вычеркивались. Другим источником этого формального новшества в поздней прозе Набокова могло послужить его домашнее обыкновение обмениваться с женой записками. Иногда Вера отвечала на них или оставляла там же свои комментарии. К примеру, на следующей карточке со стихами —

Вѣрочкѣ

Съ бѣдной музой калякать
Я люблю въ эти дни:
Въ грязно-снѣжную слякоть
Стекаютъ огни.

О не надо такъ плакать…

В. Сиринъ

6-го Декабря, 1964

Монтрё

– она сделала приписку: «Я и не думала плакать! Но ради такой рифмы можно и это сказать». Схожим образом Ада в ответ на прохладные слова Вана о первом своем романе «Письма с Терры» заметила в скобках: «Я с этим не согласна, это милая, милая книжечка!»

Неизменно умалявшая свою роль в набоковском писательском тандеме, Вера в 1963 году экспромтом («на пари», как указано ее рукой) сочинила нижеследующее короткое стихотворение (в оригинале старая орфография). По очаровательному совпадению стихи были записаны на лицевой стороне «Отчета перед акционерами» миссурийской «McDonnell Aircraft Corporation» (Набоковы в 50–60-е годы играли на бирже, чем педантично ведала Вера), украшенного изображениями больших военных самолетов и маленьким земным шаром над рекламным лозунгом: «First Free Man in Space» («Первый свободный человек в космосе»). В те годы корпорация создавала пилотируемые космические капсулы «Джемини» (по английскому названию созвездия Близнецов), успешные испытания которых способствовали осуществлению первого полета человека на Луну.