Ада, или Отрада

Прошлое неизменяемо, неуловимо и «не-посещаемо-вновь» – термины, которые нельзя применить к тому или иному участку Пространства, который вижу, к примеру, как белую виллу и еще более белый (оттого что новее) гараж с семью кипарисами разной вышины, высокий – воскресенье и низкий – понедельник, сторожащими частный проезд, извилисто спускающийся после раскидистого дуба и кустов шиповника к общедоступной дороге, соединяющей Сорсьер с шоссе на Монт-Ру (до которого еще сто миль).

Теперь я возьмусь за рассмотрение Прошлого как собрания непосредственно воспринятых данных, а не как растворение Времени, подразумеваемое древними метафорами, изображающими перемещение. «Движение времени» всего лишь фикция сознания, не имеющая объективного основания и опирающаяся на легкие пространственные аналогии. Это видно только в зеркале заднего вида – тучи и кручи, кедры и лиственницы, бесшумно падающие, пропадающие, извечное бедствие уходящего времени, éboulements, оползни, горные дороги, на которые всегда валятся камни, и рабочие вечно при деле.

Мы строим модели прошлого и затем используем их по пространственной логике, дабы овеществить и измерить Время. Возьмем простой пример. Зембре, затейливый старинный городок на реке Музар, вблизи Сорсьера, в Вале, оказался затерянным среди новых зданий и построек, постепенно обступавших его. К началу этого века он приобрел определенно модерновый вид, что заставило ревнителей старины всполошиться. Сегодня, после многих лет тщательной реконструкции, точная копия старинного Зембре, с его замком, ратушей и мельницей, высится на другом берегу Музара, напротив модернизованного города, отделенная от него длиною моста. Так вот, если мы заменим пространственный вид (открывающийся с геликоптера) временным (открывающимся в ретроспекции), а материальную модель старого Зембре ментальной моделью его же в Прошлом (скажем, около 1822 года), то современный город и модель старого окажутся чем-то иным, чем двумя точками на одном месте в разное время (в пространственной перспективе они в одно и то же время находятся в разных местах). Пространство, на котором сгрудился современный город, обладает непосредственной реальностью, тогда как его ретроспективный образ (видимый отдельно от его материальной копии) мерцает в воображаемом пространстве, и никакой мост не позволит нам перейти от одного к другому. Иначе говоря (формула, которой пользуются, когда и автор, и читатель окончательно теряются в своих рассуждениях), создавая модель старого города в своем разуме (и на Музаре), все, что мы делаем, – это наделяем ее пространством (или, точнее, вытягиваем ее из ее собственной стихии на берег Пространства). И потому выражение «одно столетие» ни в каком смысле не соотносится с сотней футов стального моста между модерным и модельным городами, – вот что мы хотели доказать и теперь доказали.