А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

Изучая российскую историю с конца Московской Руси и начала петербургской России, приходишь к весьма неутешительному выводу о том, что Россия никак не может выйти из порочного круга реформ, ведущих к революциям, и революций, требующих глубоких реформ. При этом возникает ощущение, что история дана, чтобы не извлекать из нее никаких уроков. Каждый раз на историческом переломе начинаем все как бы с чистого листа, напрочь отвергая все предшествующее историческое движение, и платим за это всегда очень высокую цену. В экономическом плане, несколько упрощая, основной вопрос можно свести к следующему: что мешает развитию капитализма в России? А более глобально – есть ли Россия особый, отличный от Запада, мир со своей национальной траекторией исторического движения, или она просто вынуждена в ускоренном темпе повторять западный путь в силу своей отсталости? Это собственно те же вопросы, которые еще в первой половине XIX века волновали и разделяли славянофилов и западников.

Виднейший славянофил А. С. Хомяков (1804–1860), можно сказать смело, вслед за А. С. Пушкиным дает взвешенную оценку российской истории и понимание коренных отличий России от Запада. Острый ум, любовь к Родине, твердые религиозные принципы дали ему возможность глубоко прочувствовать родную почву и растущую отчужденность Запада от России. В 1850 году он писал: «Итак, воспитание, чтобы быть русским, должно быть согласно с началами не богобоязнености вообще и не христианства вообще, но с началами Православия, которое есть единственно истинное христианство»[301]. Как тут не вспомнить А. С. Пушкина, который также видел в Православии определяющую черту русского народа: «<…> ибо греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер. <…> Мы обязаны монахам нашей историею, следственно, и просвещением».[302]

Оба выдающихся деятеля российской культуры стояли на единой позиции провиденциального, религиозного понимания истории: история – это движение человеческого духа, значит, она заканчивается на христианстве, которое одно только и может обеспечить беспредельный прогресс в самом широком смысле. Дохристианские цивилизации гибли или погружались в вековой застой, выполнив свою провиденциальную функцию подготовки почвы как материальной, так и духовной для принятия христианства. Вне истинной духовности не может быть правильного развития, но внутри христианства в истории происходит раскол, отделение Рима, затем Реформация и религиозные войны. К началу XIX века Россия остается единственной независимой православной страной, и Хомяков утверждает: «По милости Божией, наша родина основана на началах высших, чем другие государства Европы, не исключая даже Англии: ими она живет, ими она крепка»[303].

Все это означает, что Алексей Степанович рассматривает, в частности, протестантизм в духовно-религиозном плане как шаг назад от истинного христианства, то есть как религиозную ересь. В мягкой форме он выражал свою оценку следующим образом: «Я не вхожу в рассмотрение сравнительного достоинства вероисповеданий, не рассматриваю вопроса о том, верен ли путь, избранный новыми учителями, или, увлеченный в борьбу и сделавшись реформатором, не впал ли Лютер в односторонность, враждебную истине»[304]. С другой стороны, А. С. Пушкин в полемике с Чаадаевым тонко прочувствовал роль Реформации, считая ее общим проявлением христианского духа.

С православной точки зрения, в истории действует Божий Промысл («объективный фактор») и свободная воля человека («субъективный фактор»). Если воля человека совпадает с волей Бога (синергия), то это ведет к добру и полноте человеческого бытия. Если нет, что и происходит в целом в истории как апостасийная тенденция (то есть отпадение человека от Бога), то мир идет от одного кризиса к другому, все более увеличивая вероятность конца истории. В этом проявляется детерминизм исторического процесса: Божественный Промысл ведет историю, однако не автоматически, а через свободную человеческую волю, которая постоянно подвергается воздействию онтологического зла (отпавших от Бога духовных сил), будучи искаженной уже первородным грехопадением.

Таким образом, Бог определяет ход истории, сатана и его воинство через человеческую волю ее искажают («тайна беззакония» в действии). Массовая секуляризация за последние столетия ведет человечество к апостасии, что делает его беззащитным перед онтологическим злом. Поэтому никакие социальные революции и «научный коммунизм» не смогли и никогда не смогут реализовать вековую мечту человечества о справедливом и совершенном обществе. Что касается протестантизма, то в нем также были как объективные, так и субъективные моменты. То же было и в историческом Православии и в судьбе России, историю которой можно рассматривать с двух точек зрения: провиденциально мессианской и историко-эмпирической.