А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Более подробно скажем о «бытийственном расширении» диалектики Гегеля, поскольку это то, что объединяет Карсавина и Хомякова. Хомяков «существенно» и «настойчиво», указывая на роковые ошибки рассудочного мышления, критикует Гегеля и приходит к учению «о живом знании», что снимает необходимость дальнейшей критики и создает проблемное поле для следующих разнообразных построений, опирающихся на концепцию «живознания». Хомяков первый в русской философии в своей гносеологии не отделяет знание от познаваемого бытия, субъекта от объекта познания. В первичном акте неопосредованного рассудком восприятия реальности сознание не отделяет себя от того, на что оно направлено, «сознание не сознает явления». Эти первичные данные «предшествуют логическому сознанию» и образуют «жизненное сознание, не нуждающееся в доказательствах и доводах». Это первичное знание «не отрешено от сознаваемой действительности, оно проникнуто ею <…> оно бьется всеми биениями жизни, принимая от нее все ее разнообразие, и само проникает ее своим смыслом; оно разумеет связь сознаваемой действительности еще не проявленного первоначала… – оно знание живое в высшей степени»[1355]. Это знание, по Хомякову, требует «постоянной цельности и неизменяемого согласия в душе». Этот первый акт, предшествующий познанию, Хомяков называет верой. Эта позиция близка выказыванию блаженного Августина: Сogitare cum assensione – «мыслить с одобрением». Зеньковский также отмечает непосредственную близость взглядов Хомякова и Якоби, а учитывая терминологию органичности первого акта восприятия реальности как веры, можно говорить и о близости к Шлейермахеру, хотя, как и в случае с Якоби, нет никаких данных, позволяющих судить об этом с определенностью. Для нас важно зафиксировать недостаточность рассудочного, логического мышления в первичном акте познания, его первоначальную непроявленность и постоянную цельность. Не могу согласиться с критикой Зеньковского о непреодоленном трансцендентализме и, как следствие этого, гносеологическом дуализме: непреодоление данности феномена, явленности вещи познающему субъекту у Хомякова. После диалектики самополагания, самодвижения у Гегеля в гносеологии это просто не тематизируется. На смену трансцендентализму приходит феноменология, которая пытается преодолеть трансцендентализм, но таит в себе опасность имманентизма, объясняющего реальность и познание ее из нее самой. Если бы Хомяков оставался в рамках живознания и веры индивидуального познающего субъекта, то его учение было бы сродни протестантизму. Не удивительно, таким образом, что впоследствии появляются теории интуитивзма, символизма, мистицизм, стремящиеся преодолеть эти односторонности. Хомяков не создает однозначно определяемой каким-нибудь направлением системы, но намечает то, что станет феноменологией и герменевтикой, всегда следуя «просветленному разуму». Карсавин также не следует ни одним из этих путей.