77eb4cbcc6db2c1290fdfa6123ec7259

В те дни многие копы в Санта Терезе раньше служили в армии, очень восторженные, горячо поддерживающие наше присутствие в юго-восточной Азии. Публике к тому

времени надоела война, но не этому кругу. Я видела фотографии Тима, которые

показывали его родители. Он всегда выглядел неопрятным и довольным, сигарета в зубах, каска сдвинута назад, ружье между колен. Лит зачитывал отрывки из его писем, в которых

он описывал свои подвиги. По мне, это звучало безрассудно и дерзко, слишком много

энтузиазма, парнишка двадцати одного года, который проводил дни под наркотиками и

любил убивать “узкоглазых”, а потом хвастаться этим перед дружками дома.

Он был осужден после особенно мерзкого инцидента, включавшего двух мертвых

вьетнамских младенцев. После этого Лит почти перестал говорить о нем, а к тому

времени, когда Тим был с позором демобилизован, хранил молчание по поводу своего

сына. Может быть, Хонки Тонк был надеждой Лита на реабилитацию Тима.

Почти тотчас же мне на глаза попался парень, который, я могла поклясться, был Тимом.

Ему было лет тридцать пять, примерно мой ровесник, и он, хотя бы отдаленно, напоминал

Роя Литтенберга. У него было такое же худощавое лицо, характерная челюсть и

выступающий подбородок. На нем была фиолетовая рубашка и гладкий розовато-лиловый

галстук под темной спортивной курткой, джинсы и ботинки.

Он разговаривал с официанткой, наверное, отчитывал, потому что она казалась

расстроенной. У нее были прямые черные волосы, очень блестящие на свету. Глаза были

подведены черным, а помада была очень красной. Я дала ей лет тридцать, хотя поближе

она могла оказаться старше. Она кивнула, с застывшим лицом, и пошла, направляясь в

мою сторону. Передала заказ бармену, теребя свой блокнот, чтобы скрыть волнение.

Дрожащими руками она зажгла сигарету, сильно затянулась, а потом выпустила дым

тонкой струйкой. Она оставила сигарету в пепельнице на барной стойке.

Я немного повернулась и заговорила с ней.

- Здравствуйте. Я ищу Тима Литтенберга. Он здесь?

Она вопросительно посмотрела на меня, ее взгляд упал на мою куртку, а потом вернулся к

моему лицу. Она показала большим пальцем в его сторону.

- В фиолетовой рубашке.

Тим повернулся, чтобы поприветствовать парня в твидовой спортивной куртке и

просигналил бармену налить ему. Они обменялись рукопожатием, и Тим похлопал его по

спине дружеским жестом, в котором, возможно, не было особой глубины. У Роя

Литтенберга были светлые волосы. Его сын был темноволосым. Его губы были

недовольно надуты, а глаза были темнее отцовских, глубоко посажены, погружены в тень.

Его улыбка, если появлялась, никогда не затрагивала его глаз. Его внимание неутомимо

переключалось из комнаты в комнату. Он, должно быть, постоянно оценивал статус своих

посетителей, учитывал их возраст, уровень опьянения, сканировал каждый взрыв смеха и

каждый бурный обмен словами на возможность насилия. С каждым часом толпа в Хонки

Тонк делалась менее сдержанной, громче, агрессивней, по мере усвоения алкоголя.

Я смотрела, как он подошел к бару, пройдя в паре метров от меня. Неподалеку официантка

резко развернулась со своим подносом, чтобы избежать встречи с ним. Его взгляд коснулся

ее, потом встретился с моим. Я улыбнулась.

- Здравствуйте. Вы Тим?

- Точно.

Я протянула руку.

- Я Кинси. Я знала вашего отца много лет назад. Очень жаль было услышать, что он умер.

Мы обменялись рукопожатием. Улыбка Тима была краткой, может быть, болезненной, хотя

сказать было невозможно. Он был худощав, как отец, но тогда как выражение лица Лита

было открытым и солнечным, его сын был сдержан.

- Могу я угостить вас?

- Спасибо, пока не надо. Жизнь здесь действительно кипит. Это всегда так?

- По четвергам хорошо. Набирает обороты для выходных. Вы здесь впервые?

Он умудрялся поддерживать разговор, не будучи полностью сосредоточенным. Его лицо

было слегка повернуто, его внимание где-то еще: вежлив, но не горит желанием общаться.

- Я здесь была годы назад. Отсюда я знакома с вашим отцом. Он был замечательный

человек.

Непохоже, чтобы это вызвало какой-нибудь ответ.

- Вы менеджер?

- Владелец.

- Правда? Ой, извините. Не обижайтесь. Я вижу, что вы внимательно наблюдаете за всем.

Он пожал плечами.

- Вы должны знать Микки Магрудера, - сказала я.

- Да, я знаю Микки.

- Я слышала, что он купил долю в этом бизнесе, так что надеялась его здесь встретить. Он

еще один коп из старых дней. Они дружили с вашим отцом.

Тим, похоже, отвлекся.

- Три мушкетера, правильно? Я не видел его несколько недель. Можете меня извинить?

- Конечно.

Я смотрела, как он прошел к танцполу и вмешался в конфликт между женщиной и ее

кавалером. Мужчина наваливался на нее, и она с трудом удерживала его на ногах. Другие