77eb4cbcc6db2c1290fdfa6123ec7259

мнется (но, возможно, огнеопасен) и настолько же универсален, как и любая моя одежка.

В нем я могу принять приглашение на все, кроме самых высокомерных, коктейльные

вечеринки, изображать скорбящую на любых похоронах, выступать в суде, заниматься

наблюдением, угрожать клиентам, опрашивать враждебно настроенных свидетелей, или

представляться человеком с серьезной работой, а не суетливым фрилансером, привыкшим

к джинсам, водолазке и кроссовкам.

Перед отъездом я заполнила стандартную форму, которую подделала, ориентируясь на

свой опыт работы в страховой компании Калифорния Фиделити. Проезжая по шоссе 101 в

южном направлении, я репетировала ханжескую и бюрократическую манеру, которую

изображаю для маскировки. Пребывание частным детективом состоит из равных частей

изобретательности, решительности и настойчивости, с большой дозой актерского

мастерства.

Поездка до Сан Филипе заняла сорок пять минут. Пейзаж в основном занимали

цитрусовые и авокадовые рощи, просторы фермерской земли, иногда рынки у дороги, где

торговали, ну чем еще? апельсинами, лимонами и авокадо.

Комплекс хранилищ я заметила за полкилометра. Это были бесконечные ряды

двухэтажных построек, занимающих два квадратных блока. Архитектурный стиль

напоминал свежепостроенную тюрьму, дополненную прожекторами и высокой оградой-сеткой.

Я свернула к воротам. Строения были одинаковыми: шлакоблочные, с гладкими дверями , широкими грузовыми лифтами и пандусами для погрузки с обоих концов. Они были

обозначены буквами и цифрами, система, которую я не смогла расшифровать. Двери

каждой секции были раскрашены в разные цвета, непонятно, была ли это кодировка или

причуда архитектора. Наверное, мало удовольствия в том, чтобы проектировать постройку, которая выглядит как коробки из-под печенья, поставленные встык.

Я проехала мимо множества широких проездов. Стрелки привели меня к главному офису, где я остановилась и вышла.

Вошла через стеклянную дверь в помещение со стойкой посередине. За стойкой

располагались шкафы с документами и простой деревянный стол. Это не была сложная

компания с разветвленной администрацией. Единственный дежуривший человек, видимо, функционировал как регистратор, секретарь и менеджер, сидя за пишущей машинкой с

карандашом в зубах и печатая что-то двумя пальцами.

Ему было далеко за семьдесят, круглолицый и лысеющий, с очками для чтения на кончике

носа.

Я видела, как выпячивалось его брюшко, как обезьяний младенец, вцепившийся в

материнскую грудь.

- Секундочку, - сказал он, продолжая печатать.

- Не торопитесь.

- Как пишется “озорной”?

- О-з-о-р-н-о-й.

- Вы уверены?

- Вполне.

Закончив, он встал, вытащил копирки и разложил оригинал и копии в одинаковые голубые

папки. Подошел к стойке, подтягивая штаны.

- Не хотел заставлять вас ждать, но я увлекся. Когда никого нет, я сочиняю истории для

своего правнука. Ему едва исполнилось два года, а он уже читает. Обожает маленькие

книжечки, которые прадедушка пишет специально для него. Эта о червячке по имени

Уигглс и его приключениях. Большое удовольствие для меня, и вы бы видели, как

загорается личико Дикки. Думаю, однажды я их опубликую и попрошу, чтобы они были

сделаны как надо. У меня есть знакомая, которая предложила сделать иллюстрации, но

мне сказали, что это плохая идея. Я думаю, что эти нью-йоркцы любят нанимать своих

художников.

- Новость для меня.

Его щеки слегка порозовели, а голос стал застенчивым.

- Наверное, вы не знаете агента, который мог бы взглянуть на это.

- Не знаю, но если услышу о таком, обязательно вам скажу.

- Было бы хорошо. Ну, а пока, что я могу для вас сделать?

Я показала ему свое удостоверение из Калифорния Фиделити, со старой фотографией и

печатью.

Он перевел взгляд с фотографии на мое лицо.

- Вам нужно сделать другое фото. Вы гораздо симпатичнее.

- Вы правда так думаете? Спасибо. Кстати, я Кинси Миллоун. А вы?

- Джордж Веддинг.

- Приятно познакомиться.

- Надеюсь, вы не продаете страховые полисы. Не хочу разочаровывать, но я застрахован по

самые уши.

- Я ничего не продаю, но мне может понадобиться помощь.

Я заколебалась. У меня была заготовлена история. Я собиралась показать ему заявление

домовладельца со списком вещей, поврежденных во время прорыва водопроводной трубы.

Конечно, это была полная фальшивка, но я надеялась, что он отреагирует с негодованием, достаточным для того, чтобы помочь все исправить.Мне был нужен адрес и номер

телефона, которыми пользовался Микки, когда арендовал кладовую. Потом я могла

сравнить информацию с той, которая у меня уже была, и (возможно) догадаться, где

находится Микки. Я планировала в процессе довести историю до убедительного уровня, но сейчас не могла себя заставить ее рассказать. Вот правда о лжи: вы вываливаете ее на

какого-нибудь доверчивого балбеса, что выставляет его дураком, потому что он не заметил

подвоха. Ложь содержит тот же жестокий элемент, что и розыгрыш, когда “жертва” в конце

выглядит идиотом в своих собственных глазах и смешным в глазах других.

Я готова врать напыщенным бюрократам, когда ничего другое не помогает, но мне тяжело

лгать человеку, который сочиняет милые сказки для своего правнука.