6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

С минуту он хмуро наблюдал, как его друг, с которым они делили гримерную, сосредоточено приводит себя в порядок. Терри был еще более молчалив и задумчив, чем обычно. Очевидно, мысли его блуждали где-то очень далеко от сцены, бесконечных выматывающих репетиций и грядущей премьеры. Казалось, он вообще не замечал, что происходит вокруг него. Шарль был немало озадачен. Последние месяцы он только и делал, что размышлял над странными изменениями, происходящими с его другом. Человек, бывший его боевым товарищем во Франции, исчез, и его заменил совершенно иной – вечно хмурый, молчаливый, сосредоточенный, думающий о работе и только работе. Но на сцене Терри оживал – этого никто не мог отрицать. Даже их режиссер, доводивший своей безжалостной критикой признанных актеров труппы до взрывов ярости и истерик, почти не делал замечаний в адрес Терри. В игру его друг вкладывал не только мастерство, но всего себя, всю свою душу, выворачивая ее наизнанку и словно пытаясь выплеснуть наружу все, что копилось и грызло его изнутри. Он был бесподобен. Он был гениален. Каждый раз, независимо от того, была ли это репетиция или выступление – он играл так, словно это был последний раз. Шарль не мог понять, в чем дело, и от этого его беспокойство только усиливалось. Чарли в ответ на его расспросы тоже не смог сказать ничего вразумительного и лишь безнадежно махнул рукой да пробормотал нечто вроде: «Запутался парень. Разберется – полегчает. Оставь его в покое». Но время шло, а Терри все никак не мог разобраться со своими проблемами и становился все молчаливей и отрешенней. Казалось, он должен был быть счастлив. Он прошел войну и остался живым и невредимым. Вернулся домой, к матери, к любимой работе, к красавице-невесте. Но радости не было. Шарль чувствовал, что Терри несчастен. Очень несчастен. Более того, единственное слово, которое приходило ему на ум, когда он смотрел на друга – это тоска. Глубокая, безнадежная, отчаянная, черная, страшная, бесконечная тоска. Терри не рыдал на плече у друзей, не жаловался… Он просто брел по жизни, словно бездомный побитый пес. А он, Шарль, не мог понять самого главного – почему?! И это мучило его беспрестанно, мешая спокойно спать по ночам и радоваться жизни при свете солнца. И каким-то шестым чувством он чуял, что корень всех несчастий таится в золотоволосом синеглазом ангеле по имени Сюзанна Марлоу.

Он частенько бывал в доме Марлоу и стал там почти таким же желанным гостем, как и Терри. Сюзанна поначалу робела в его присутствии, но его непосредственность, доброжелательность и веселый нрав вскоре покорили и ее. Они подружились. Он читал ей стихи, приносил сценарии новых спектаклей. Они часами обсуждали постановки, репетиции, особенности костюмов и прочие мелочи театральной жизни. И во время одной из таких бесед Шарль внезапно понял, как сильно Сюзанна любит театр. Все еще любит, несмотря ни на что. Бесконечно, безумно, страстно. К сожалению, поняв это, он понял и то, насколько пуста и беспросветна ее теперешняя жизнь. Во время их разговоров девушка словно оживала: ее бледные щечки окрашивал румянец, глаза сверкали, и она незаметно превращалась из бледного, недосягаемого в своей холодной призрачной красоте ангела в обычного человека. Обычную, очень красивую девушку. Но все такую же недосягаемую, ибо Сюзанна принадлежала Терри. Шарль не позволял себе забыть об этом ни на мгновение. Он приходил только вместе с Терри, хотя тот обычно не принимал участия в их беседах, а тихо сидел в углу и пил чай. И совершенно не обращал на них внимания. Наверное, он не возражал бы, вздумай Шарль навещать Сюзанну и в его отсутствие, но Шарль почему-то не решался спросить его об этом. Да и сомневался в правильности такого шага. Когда речь шла об этой девушке, Шарль переставал доверять себе. И именно поэтому никак не мог понять холодности и равнодушия, которые специально или ненамеренно демонстрировал Терри по отношению к своей невесте. Он не понимал, что происходит, и от этого сердился еще больше. И беспокоился. За Терри. И за белокурого ангела по имени Сюзанна с глазами цвета летнего неба. Но вопросов не задавал, интуитивно чувствуя, что это слишком болезненная и нежелательная для всех тема. Пока Шарль размышлял над всем этим, Терри привел в порядок костюм, пригладил растрепавшиеся волосы и направился к двери. – Терри. Тот вздрогнул, словно очнувшись от сна, и посмотрел на него так удивленно, как будто только что заметил его присутствие. – Все в порядке? – спросил Шарль. Ответ последовал незамедлительно и был, как всегда, коротким и односложным.

- Да. Вполне.

Он замолчал, а спустя мгновение неожиданно предложил.

- Я иду к Сюзанне. Ты со мной?

Шарль принялся быстро приводить себя в порядок.

- Если ты приглашаешь – разумеется, пойду. Но… Ты действительно хочешь пойти к ней сейчас? Мне кажется, ты чем-то сильно расстроен. Может, тебе лучше побыть одному, а Сюзанну навестим позже?