5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   Я только рукой махнула, отдала ведро с тряпками и пошла к лестнице.

ГЛАВА 5

– Видишь эти книги?

   Управляющий указал на лежащую на столе стопқу. Я кивнула.

   – Это учетные записи, - открывая темную обложку, пояснил дан. - Будешь их вести.

   Он придвинул книгу ближе,и я с любопытством в нее заглянула. Чистые, еще не использованные листы пахли так знакомо: новой бумагой, краской, выдубленной кожей...

   – Сюда внесешь имена слуг, дальше напишешь их должности и сумму ежемесячной платы, - палец дана ткнулся в первую страницу. - А потом заполнишь все, как тут.

   На стол лег толстый фолиант.

   – Это тебе образец для примера, - сказал управляющий, перелистывая разлинованные страницы. – Здесь пишешь число и месяц, ниже указываешь дневные расходы.

   Я вопросительно посмотрела на дана. Откуда ж мне знать эти самые расходы?

   – Цифры у старшей будешь брать, - пояcнил тот и поморщился.

   Видно было, что Салта ему не нравится и говорить о ней он не расположен.

   – Сегодня запишешь вот это, - дан Кражич положил передо мной заполненную угловатым почерком бумагу. – Б с завтрашнего дня придется самой сведения добывать, - он сделал паузу и уточнил: – Вопросы есть?

   Я пробежала глазами пo документам, прикинула и отрицательно качнула головой. Все понятно, да и сложностей, на первый взгляд, никаких нет. Кроме одной очевидной – как договориться с Салтой? Вряд ли она так уж легко согласится мне помогать.

   – Если старшая заартачится, гoвори мне, я сам с ней разберусь, - сказал дан Кражич и озабоченно нахмурился. - Ладно. Садись и пиши. Поглядим, что у тебя получится.

   Я села за стол и взялась за перо. Рука еще немного ныла, но уже ңе так сильно, как раньше. Буквы ложились на бумагу ровно, без усилий.

   Управляющий постоял немного, наблюдая, как я заполняю колонки, хмыкнул непонятно чему и пошел к выходу.

   – Сегодня здесь поработаешь, а с завтрашнего дня найдем тебе что-нибудь подходящее, – пообещал он. – Раз в седмицу будешь подводить итоги и ко мне на доклад приходить. Посмотрим, как справишься.

   Он уже почти дошел до двери, но потом обернулся, с сомнением посмотрел на меня и спросил:

   – Ты считать-то умеешь?

   А не поздно ли дан Кражич спохватился? Надо было раньше спрашивать, когда на новую должность меня определял. А он только сейчас узнать озаботился. Интересно, почему? И что это за назначение такое странное?

   – Илинка? – переспросил управляющий.

   Я торопливо кивнула. Еще бы не уметь! Сестра Драгомира меня всегда в пример ставила, она считала, что моя любовь к арифметике достойна похвалы и подражания. «Берите пример с леди Скерци, – говорила сестра остальным воспитанницам. - При своих природныx способностях к точным наукам она проявляет завидное прилежание. А это много значит. Мало иметь талант, нужно еще и развивать его, побеждать лень,трудиться». Я вспомнила худое, с тонкой желтоватой кожей лицо сестры Драгомиры, ее серьезные серые глаза, высокую худощавую фигуру, низко надвинутый на лоб белый покров…

   – Ладно, разбирайся тут, - густой бас дана Кражича заставил меня забыть о прошлом и вернуться в настоящее. – Если будет что непонятно, приходи, объясню.

   Управляющий пригладил кончики своих мудреных кос и бросил на меня задумчивый взгляд. Мне почудилось, что дан хотел что-то добавить, но он только нахмурился и вышел за дверь. А я дописала в крайней левой кoлонке имена слуг, отложила перо и огляделась вокруг. Дан Кражич выбрал под свой кабинет одну из отремонтированных комнат на первом этаже. Мебели в ней было немногo: добротный письменный стол, стул, на котором я сидела, высокий шкаф, забитый книгами и бумагами, два кресла у окна, между ними ещё один столик,только маленький, на нем графин с вином и пара бокалов. И часы большие в углу. Б штор нет. И пол голый, без ковра,только доски свежевыкрашенные блестят. Все просто и без изысков, как и сам управляющий.

   Я окунула перо в чернильницу и продолжила писать. Часы уютно тикали, в камине дрова потрескивали, в воздухе аромат хвои витал, и это неожиданно напомнило мне келью Паницы. Наставница тоже всегда сосновыми поленьями печь топила, от них точь в точь такой живой дух шел.

   «Вот выйдешь замуж за своего Дамира, - помешивая кочергой угли, говорила Паница. – Уйдешь из стен обители, да и забудешь все, чему тебя учили. Жизнь мирская закружит-унесет, душу в полон заберет, и ничего от прежнего в тебе не останется. Только потом уж, на старости лет, оглянешься, вспомнишь, как тихо и светло на душе было, когда в монастыре жила, да и поймешь ценность того, что позади оставила». Я тогда наставницу вполуха слушала. Мир за пределами обители казался мне интересным и загадочным, душа рвалась на волю, к новой жизни… Кто ж знал, какой эта жизнь окажется? Сейчас и рада бы вернуться в обитель, да толькo поздно уже. И ничего не исправить.

   Тут мои мысли снова вернулись к лорду Штефану, и я задумалась. Кто ж ему зла желает? Кто ненавидит до такой степени, что даже на смертельное колдовство решился? Из слуг вряд ли кто магией владеет, я бы почувствовала. Но тогда откуда наговор взялся? Да ещё и такой сильный!