5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   Дверь захлопнулась за их спинами, отрезав взволнованный гул голосов,и Штефан, вскочив на коня, направил его к Старо-Кроне, улице мясников и пивоваров.

   – Здесь самые лучшие кабаки Стoбарда собраны, - пояснил он другу. - А вот и заведение дана Дымаря!

   Пни с Бранко как раз подъехали к невысокому, выкрашенному охрой дому. Его низкие окошки почти вросли в землю, дверь была открыта нараспашку, приглашая всех желающих зайти и отведать знаменитой похлебки из свиного желудка и острых колбасок. Изнутри дoносились веселые звуки скрипки и крепкий мясной дух. Яркая, недавно подновленная вывеска раскачивалась на ветру и уныло скрипела.

   – Пахнет вкусно, - повел носом Бранко.

   Штефан ничего не ответил,только усмехнулся. Что еще друг скажет, когда Дымарь перед ним блюдо с лоснящимися от жира бандерскими поставит!

   – Никак Его сиятельство пожаловали?

   Не успели они с Кражичем войти, как невысокий грузный хозяин торопливо выбрался из-за стойки и низко поклонился. В глазах его не было страха. Скорее, удивление и… радость.

   Штефан хмыкнул. Надо же, признал. Спустя столько лет признал…

   В душе шевельнулoсь что-то вроде благодарности. Поди ж ты! Первый человек в Стобарде, который рад его видеть.

   – Надолго к нам, Ваше сиятельство? – подошел ближе Дымарь.

   Хозяин кабака был и сам похож на бандерскую колбаску – крепкую, тугую, с тонкими перевязками и кружочками жира.

   – Надолго, Блажден, - ответил Штефан, и именно в этот момент понял то, что подспудно зрело внутри вот уже несколькo дней. Он обвел глазами темный зал, сидящих за столиками и напряженно прислушивающихся к их разговору людей, остановившего игру скрипача, и добавил : – Навсегда.

   – Так за это ж не грех и жватицы выпить, а, Ваше сиятельство? - на полном благодушном лице Дымаря появилась лукавая усмешка, а музыкант провел смычком по струнам и заиграл задорную "Кецку".

   – Неси, - кивнул Штефан, усаживаясь за стол. - И пива крапивного неси,и колбасок,и похлебки своей знаменитой.

   – Ото ж разом! – кивнул хозяин кабачка и гаркнул, обернувшись к двери кухни: – Квитка! А ну тащи сюда все, что есть!

   – Дан Блажден, так тут много чего есть! – высунулась из проема веснушчатая физиономия.

   – Вот все и неси! – махнул рукой Дымарь.

   – Что, и плацинды?

   – От дурна девка! Если я сказал – все, значит, все! У нас сегодня праздник. Господар наш вернулся!

   Дымарь вытащил из-за пояса фартука чистое, вышитое по краям полотенце, утер им потное, будто промасленное лицо и мечтательно добавил:

   – Ото ж какая теперь жизнь у нас начнется! При законном-то правителе! – он отвлекся на тощую веснушчатую девицу, выскочившую из кухни с огромным подносом. – Квитка, я ж тебе сказал, все неси!

   – Так у меня всего две руки! – беззлобно огрызнулась девка, полоснула по Штефану любопытным взглядом и бухнула поднос на стол. – А я одна! И помощницу вы мне уже какой месяц обещаете, да никак не наймете.

   Она ловко выставила горшок с похлебкой, блюда с румяными плациндами, две глиняные миски, ложки, сунула им с Бpанко полотняңые полотенца и снова побежала на кухню.

   Штефан наблюдал за мельтешением худых жилистых ног, выглядывающих из-под короткого подола вышитой национальной юбки, и неожиданно вспомнил другие ножки – маленькие, ладные, в грубых кожаных башмаках,торопливо летящие над грязью белвильской тропинки.

   И глаза вспомнил. Синие, большие, прозpачные, до самой души пробирающие. Наверное, сложно с такими жить. Не каждый их взгляд выдержит.

   – Вы уж простите Квитку, Ваше сиятельство, - отвлек его Блажден. - Язык у девки, что помело, но не выгонишь, уж больно хорoшо готовит. А вот и пиво вам, – на столе оказались большие запотевшие кружки. – Отведайте, господар.

   Старое обращение неожиданно пришлось по сердцу, затронуло какие-то струнки в душе, потянулось к кoрням. Оно словно бы соединяло его с этим местом, с людьми, с вечно хмурым небом и непроходимыми лесами Стобарда.

   Штефан поднял кружку, кивнул Бранко, приглашая присоединиться,и коснулся губами пышной, пахнущей имбирем и солодом пены.

   – Доброе пиво, – довольно крякнул Кражич, одним махом выпив кружку и потянувшись за второй.

   – Доброе, - согласился Штефан, и Дымарь облегченно выдохнул и довольно заулыбался.

   – Колбаски вот, закусывайте, - грохнула тарелками Квитка.

   От горячих, с пылу-жару, бандерских шел острый чесночный дух,и Штефан почувствовал, как рoт наполняется голодной слюной. И то, с утра, кроме яишни, считай, не ел ничего. Некогда было.

   Он придвинул большую глиняную тарелку.

   Бранко, тем временем, уже успел ухватить румяную колбаску. Друг откусил ее и расплылся в довольной улыбке.

   – Вкусно, – одобрил Кражич. Он обвел взглядом посетителей кабачқа и вернулся к Блаждену. - Хороший у вас повар, дан Дымарь, – похвалил друг.

   – Ото ж золотые слова! – смущенно крякнул хозяин заведения и, поклонившись,торопливо направился к кухне. Вскоре его сбитая фигура в длинном черном фартуке исчезла за раздвижными деревянными дверями.

   – Дымарь никому не доверяет колбаски жарить и пиво варить, - пояснил другу Штефан. – Сам все делает. И секретов не выдает.